Распад еврозоны произойдет уже в следующем году. С таким мрачным прогнозом выступила компания Capital Economics. Независимый финансово-экономический эксперт Александр Трифонов обсудил перспективы с ведущим Андреем Норкиным.
Греция покинет объединение уже в ближайшие шесть месяцев, а потом за ней последуют Португалия, Ирландия, Испания и Италия. Эксперты считают, что вслед за проблемами еврозоны в рецессию погрузится вся Восточная Европа, падение ВВП региона составит от 2% до 5%. При этом Россия, по мнению специалистов, должна пострадать меньше западных коллег.
–– Как вам вот этот прогноз, особенно с учетом новостей, когда наконец-то был консенсус на саммите Евросоюза достигнут?
–– Консенсус был достигнут, конечно. Но мы о таких консенсусах слышим каждые два-три дня, и к какому-то позитивному сдвигу они в итоге не приводят. Что касается прогноза, то немножко странновато. Они начали за упокой, а кончили за здравие. То, что их прогноз о распаде еврозоны вполне реален, именно в той последовательности, которую они заявили. Когда он произойдет, сроки тоже более или менее реальны. То есть, этот прогноз имеет под собой полное основание. А вот что касается тех цифр спада, которые они дали по странам Восточной Европы, может быть, за исключением России, мне они кажутся несколько удивительными. Дело в том, что если не читать сомнительную статистику, именно такой спад, судя по падению реальных доходов населения на 10-15%, уже сейчас у них идет и не первый год. Так что я думаю, что спад в странах Восточной Европы, за исключением, может быть, России и Польши, будет более глубоким.
–– А по России, значит, вы согласны? Потому что некоторые ваши коллеги говорили, что вообще Россия сможет извлечь выгоду изо всей этой истории, потому что она притянет к себе интересы инвесторов.
–– У нас пока нет точек роста. Мы сильно зависим, у нас искаженная структура экономики. Мы очень зависим от цен на углеводородное сырье, от экспорта. И если, не дай бог, цены пойдут вниз, то мы потерпим очень серьезные убытки, и это, безусловно, вызовет какой-то спад. Я здесь пока не вижу поводов для оптимизма. Что касается инвесторов, мы их уже ждем лет 20, но пока не похоже, что они делают серьезные масштабные инвестиции.
–– Что больший риск для нашей страны представляет: распад зоны евро или снижение цен на нефть?
–– Это взаимосвязано. Если в Европе начнется спад, а он уже идет, этот кризис сорвется в штопор, то есть падение примет какой-то дуальный характер.
–– Будет усугубляться снижение?
–– Да, безусловно. Упадет спрос на нашу экспортную продукцию, в том числе цена, по которой готовы покупать нашу экспортную продукцию.
–– Я специально так и спросил. Просто получается, что как-то не на что особенно рассчитывать, на какие-то преимущества в этой ситуации для нашей страны?
–– Вы знаете, пока не на что, по той экономической политике, которая у нас сейчас ведется, непонятно, какие направления развивать, на что делать акцент, и внятной политики сейчас нет. Я думаю, что кризис –– это не всегда плохо, кризис –– это всегда поиск новых решений. Ситуация может обернуться таким образом, что для, скажем, сохранения нашей экономики, для поддержания доходов населения, для предотвращения каких-то социальных негативных моментов, может быть, на основе общественного консенсуса такое решение может быть найдено. Потому что кризис так или иначе активно стимулирует и деятельность правительства, и госорганов, каких-то общественных организаций. Я думаю, что мы рано или поздно к этому придем.