Детям пора определяться с школой: следующим летом им исполнится семь. Мне объяснили, что записаться в школу теперь просто: надо зайти на сайт департамента образования, найти там раздел "запись в первый класс" и, отправив электронное заявление, встать в очередь. Тоже электронную. Это звучало настолько просто, что становилось не по себе. Желающих пойти в определенную школу может оказаться больше, чем число тех, кто оказался в электронной очереди. И что тогда? Очередь отсеивают по месту регистрации и по каким-то другим факторам. В этом еще предстоит разобраться, но прежде я решила поговорить о выборе школы с детьми. Мне казалось важным узнать, в какой школе хотят учиться Варя и Федя.
— Дети,— сказала я, добившись абсолютного их внимания.— В какую школу вы хотите — в испанскую, французскую, немецкую, математическую или, может быть, в школу здоровья?
Тех, кто учится в школе здоровья, дети видят из окна своей комнаты: кажется, что целыми днями эти дети катаются на лыжах и играют в футбол. Возле школы нарезана лыжня, а перед входом на территорию установлены футбольные ворота.
Вопрос о выборе школы спровоцировал детский галдеж, который продолжался до самого вечера. Варя настаивала, что надо выбрать испанскую школу, потому что в Испании очень красивая музыка и носят красные юбки, а Федя вдруг спросил:
— А итальянской школы нет? У Италии флаг красивый.
Итальянский флаг — Федя знает — это пицца "Маргарита", где моцарелла, базилик и томат. Он любит эту пиццу больше всего на свете.
Определиться со школой в тот день не получилось. Но интерес был разбужен и у меня появился важный аргумент: чтобы детей приняли в школу, они должны уметь читать. У Вари с чтением дела обстоят неплохо. А вот Федя путает буквы "б" и "д", "ъ" и "ь", "е" и "и", "с" и "з", "м" и "н". И неправильно читает слова, начинающиеся с гласных. У него выходит наоборот: слово "осел" у него прочитывается как "соль" или "лес". Поэтому читать Федя очень и очень не любит. Но сегодня пятница и надо сделать уроки, потому что завтра придет учитель, чтобы готовить детей к поступлению в первый класс. Отвлекая сына от игры в трансформеры, мне приходится уговаривать:
— Федь, давай читать.
— Читать?
— Да.
— А что читать?
— Букварь. Ты же знаешь.
— Букварь?
— Да.
— Знаю?
— Да.
— Почему букварь?
Еще недавно после нескольких таких вопросов у меня заканчивалось терпение. Я злилась, а Федя будто нарочно забрасывал меня вопросами, и это выматывало. Вопросов было так много, что на чтение ни времени, ни терпения уже не хватало. Теперь я делаю по-другому. На вопрос сына "почему" он получает первое предупреждение:
— Еще один вопрос и тебе придется читать на одно предложение больше.
— Больше?
— Теперь на два предложения.
Эта методика обычно действует на Федю безоговорочно. Но сегодня он, пропустив мимо ушей несколько таких предупреждений, задает новый вопрос:
— А зачем читать?
— Чтобы много знать.
— А зачем много знать?
Я, конечно, рассказала про школу, потом — о том, зачем нужны знания. Мол, это — тренировка для мозга, который должен уметь думать, а если его не тренировать, то происходит нечто подобное атрофии мышечной ткани. Федя знает, что это такое: если приседать тридцать раз, на следующий день болят ноги и ягодицы.
— Ну и что, что происходит атрофия,— сопротивляется сын,— Мозг же не болит, дорогая мама.
— Но ты не сможешь думать. Думать о том, как, например, собрать конструктор. Или даже, может быть, о том, как нарисовать мачту у корабля. Или сам корабль.
— Хм.— Федя задумался.— А если я не хочу рисовать корабль?
Я взяла паузу и зашла с другого угла перед тем, как признать этот ход тупиковым.
— Федь, ты знаешь, что происходит с мылом под водой?
— Да, оно растворяется.
— Если человек перестает думать, он словно мыло: был кусок и вдруг его нет.
— То есть он умирает?
— В каком-то смысле. Или становится электронной очередью,— зачем-то добавила я.
Федя задумался. А мы с Варей взяли букварь и ушли читать. Федя появился в комнате минут через пятнадцать. В его руках был букварь, но казалось, что это — мешок цемента. Он нес эту книгу, согнувшись в три погибели: букварь буквально притягивал его к полу. Было видно, насколько ему тяжело не только нести книжку: принимать решение, думать об этом — все это было неподъемно.
— Я решил насчет школы, мам. Пусть я пойду в школу здоровья или, на худой конец, займусь математикой. Кататься на лыжах я умею, а учебник математики легче в разы.
Варя посмотрела на брата с сожалением:
— Не расстраивайся. Я с утра буду ходить с тобой в школу здоровья, потом — в свою испанскую, а вечером вместе займемся математикой, ОК?
— Да, Варя,— снова задумался Федя.— Твое мыло никогда не размылится.
Дети договорились, а я не знаю, как теперь рассказать об этом департаменту образования. Очередь бывает электронной, а дети пока еще — нет.