Чарли Уинстон
Организаторы фестиваля "More Amore" в этом году расшифровывают его название как "море любви" — отсюда преобладание морской тематики: посетителям сада "Эрмитаж" предстоит наряжаться в тельняшки, разрисовывать картонных русалок и участвовать в "празднике Нептуна". Фигуранты музыкальной программы — тоже как на подбор: например, московский проект InWhite в свое время выстрелил короткометражкой про "белый корабль", а у группы "Квартал", помнится, были задорные песни об острове Таити и городе Парамарибо — местах, куда иначе чем по воде и не добраться. А вот главный герой вечера в этом смысле подкачал: британцу Чарли Уинстону в его 33 года довелось немало попутешествовать (в своей самой известной песне "Like A Hobo" он даже уподобил себя бродяге), однако передвигаться в пространстве Чарли всегда предпочитал поездом или, на худой конец, самолетом . В юности он на месяц съездил в Индию, стремясь повторить психоделический опыт The Beatles, но решающее свое путешествие совершил много лет спустя, когда пересек туннель под Ла-Маншем и из Лондона переехал в Париж. Несмотря на то, что в Англии Уинстона протежировал лично Питер Гэбриел (а тот в благодарность нянчил его трехлетнего сына), настоящая слава настигла Чарли именно на континенте — его диск "Hobo" на протяжении 30 недель не вылезал из французского хит-парада и удостоился платинового сертификата от местной звукозаписывающей ассоциации, а в клипе на песню "I Love Your Smile" партнершей Уинстона стала Одри Тоту.
И действительно — обаяние Чарли Уинстона скорее континентального разлива: стиляга в шляпе, неряшливо повязанном галстуке и рубашке навыпуск, прожженный ловелас и бонвиван, он даже внешне куда больше напоминает Ива Монтана, чем, скажем, Мика Джаггера. При том что воспитан Уинстон был скорее на англо-американской музыкальной традиции (его родители в 1970-е годы выступали как фолк-дуэт), да и поет он по-прежнему на родном языке, тем не менее в его музыке уже давно чувствуется не столько строгая стать британского фолк-рока, сколько беззаботная романтика шансона — разумеется, подлинного, французского шансона, а не того, что этим словом принято обозначать в России. Получается довольно убедительный космополитический поп без претензий — местами напоминающий, скажем, Дэвида Брауна и группу Brazzaville, только в целом пободрее. Глядя на то, какого успеха в России добился Браун, есть все основания полагать, что и Чарли Уинстона в Москве тоже ждет теплый прием.
Сад "Эрмитаж", 7 июля, 12.00