То, что всегда удивляет в работе государства с трансграничными потоками капитала, это удивительное сочетание, параллельное существование изощренного и высокотехнологичного даже по мировым меркам подхода — и попыток решить отдельные проблемы методами, вызывающими оторопь даже у государственников.
Дело не столько в том, что решения в России готовятся на одном уровне, а принимаются на другом. Казалось бы, альянс высокопрофессиональных чиновников Минфина, ЦБ, Минэкономики, Росфинмониторинга, аппарата правительства и администрации президента, сумевший убедить в 2009-2010 годах руководство страны в необходимости системы параллельного мониторинга экспортно-импортных операций и трансграничных финансовых потоков, должен быть в состоянии решить задачу, на два порядка более простую,— отказаться от прямолинейных ходов в отношении офшорных юрисдикций, контроль которых при запуске системы в полноценном режиме удовлетворял бы всех. В конце концов, если можете в режиме реального времени отследить, является ли перечисление 2 млрд руб. из дагестанского банка через Молдавию на BVI реальной оплатой экспортного контракта или теневым экспортом капитала, вам не так важно, на чей именно паспорт на Британских Виргинских островах зарегистрирован офшор, название которого списано с винной этикетки.
Но когда в проекте нового Гражданского кодекса обсуждается норма, требующая депонирования информации о собственнике офшора как условие для осуществления в России внешнеторговых сделок от его имени, у людей, разрабатывавших вышеупомянутую систему, не может не вырваться возмущенный возглас. Да, норма ГК в итоге нейтрализована — но как она могла появиться? Спутниковая система контроля движения транспорта не может разумно сосуществовать со средневековой системой подъемных мостов, открываемых вручную для транзита стражником при уплате трех грошей мыта с одного воза.
Мне видится два объяснения. Первое — идеологическое: мне уже приходилось предполагать, что российская практика, например, борьбы с коррупцией является генератором потерь в экономике едва ли не больших, чем "коррупционный налог", и здесь, возможно, та же картина: изощренные системы контроля заранее подозреваются в том, что они станут средой для нового вида злоупотреблений. Второе сложнее: адекватное восприятие современных способов контроля движения капиталов требует адекватного восприятия целей и задач глобализированного бизнеса. В борьбе с драконом равно годны и ПВО, и богатырский меч: все меняется, когда понимаешь, что речь идет не о змее с крыльями, а о грузовой авиации.