В преддверии московского раунда переговоров по иранской ядерной проблеме, который для всех его участников станет моментом истины, принимающая сторона попыталась прыгнуть выше головы. Побывавший с неожиданным визитом в Тегеране глава МИД РФ Сергей Лавров вроде бы сумел убедить иранцев сделать реальные шаги навстречу "шестерке", а не тянуть время, как это было раньше. Подготовленные в ходе черновой дипломатической работы предложения об условиях компромисса — это тот пазл, складывая который стороны могли бы найти взаимоприемлемый выход и сохранить лицо. А именно, с одной стороны, подтвердить право Ирана на мирный атом, с другой — не дать ему уйти за красные флажки, за которыми может начаться создание бомбы.
Значит ли это, что переговоры ждет прорыв? Как это ни парадоксально, но скорее нет, чем да. Более вероятный исход московского раунда — разочарование, за которым вполне реально угасание или смерть переговорного процесса со всеми вытекающими из этого последствиями.
Возникает вопрос: почему? Потому что иранская проблема не сводится к вопросу о том, до какой степени обогащать уран. На какие бы шаги сегодня ни пошел Иран, он все равно останется в глазах Запада неблагонадежным режимом, который нужно прессовать по полной программе. В списке претензий к Ирану не только ядерные программы, но и поддержка радикального ислама, и угроза Израилю и монархиям Персидского залива — союзникам США, и, наконец, дружба с сирийским лидером Башаром Асадом.
Получается, что проблема иранского режима не в том, что он обогащает уран до 20%, а в том, что он вообще существует. Какой компромисс может быть с таким режимом? Как сказал мне по поводу переговоров в Москве информированный израильский источник, "для нас лучше отсутствие договоренности, чем плохая договоренность". И хотя Израиль формально не участвует в переговорах "шестерки", эту логику исповедуют и США с ЕС.
Сторонники жесткого похода чувствуют себя более комфортно, когда диалог с Ираном проваливается. Не признавая этого официально, они считают такой диалог негодным средством и раз за разом идут на него, пересиливая себя. В итоге любой компромисс кажется им плохим. В свою очередь, иранская угроза становится для них стержнем внешней и оборонной политики. Потерять этот стержень нельзя по многим причинам. Вот только одна из них: если не будет иранской угрозы, то как оправдывать развертывание нового эшелона ПРО в Европе?
В общем, говоря языком футбольного тотализатора, ставки на победу дипломатии в ходе московского раунда минимальны. Но вины Москвы в этом нет. Ведь она пыталась бороться за победу до конца матча и использовать даже призрачный шанс.