Бенефис\Балет
В Национальной опере состоялся бенефис Елены Филипьевой при участии Дениса Матвиенко и Фаруха Рузиматова. В продолжение вечера прима-балерина театра явилась зрителю в шести разных образах, вместив в программу две премьеры и четыре абсолютных хита — партии Кармен, Умирающего лебедя, Зобеиды и — в качестве апофеоза — Китри из "Дон Кихота". Вместе с остальными зрителями хрестоматийные 32 фуэте из III акта этого балета отсчитывала ЛЮБОВЬ МОРОЗОВА.
Печально констатировать, что профессионалов уровня Елены Филипьевой в нашей стране почти не осталось. На вопрос о том, почему же и она не уехала, балерине приходится отвечать чуть ли не в каждом интервью — после очередного пересказа историй о победе в конкурсе "Майя", о покровительстве Майи Плисецкой и долгого перечня наград и свершений. Слава богу, что Филипьева у нас все-таки есть,— без нее отечественный балет стал бы намного скучнее, обеднев не просто на одну звезду, а на десятки гала-концертов, собирающих созвездия готовых слететься по ее зову именитых гостей, равно как и на множество талантливых молодых артистов, чей талант мог бы и не созреть без примы — камертона стиля и техники.
И мэтров, и последователей Елена Филипьева пригласила поучаствовать в своем нынешнем бенефисе, негласно приуроченном к 25-летию ее работы на сцене. Первое и третье отделения были посвящены классике, второе — преимущественно модерну. Вечер открылся одноактной "Шехеразадой" на музыку Николая Римского-Корсакова в хореографии Михаила Фокина — спектаклем, который впервые на киевской сцене был поставлен в 2001 году специально под Филипьеву, исполнившую роль Зобеиды. Станцевать партию Золотого раба на бенефис примы приехал Фарух Рузиматов — в паре с ним балерина уже танцевала этот спектакль в санкт-петербургском Михайловском театре, однако нынешнее выступление дуэта выглядело, пожалуй, даже поинтереснее — и в техническом плане, и в образном. Этот балет небогат эффектными прыжками и пируэтами, его пластика плавучая и томная, насыщенная массой метафор, передающих вакхические игры любовников. Герой Рузиматова, кажется, не мог надышаться своей партнершей. Он окатывал ее страстными взглядами и ласкал мимолетными прикосновениями, падал на колени, прижимаясь к ее лону и вдыхая аромат ее одежд. Зобеида отвечала ранящими взглядами, обманчивыми движениями и острыми, как ножницы, скрещениями рук и ног. На фоне припавших пылью декораций и легкомысленных костюмов, отражающих сугубо провинциальный взгляд на восточную экзотику, дуэт Зобеиды и Золотого раба выглядел абсолютно модерным.
Но вообще-то модерну было посвящено второе отделение, в каждом втором из восьми номеров которого танцевала бенефициантка. Фарух Рузиматов и Денис Матвиенко исполнили в нем по сольному танцу. Матвиенко показал номер в постановке Эдварда Клюга на си-бемоль минорный ноктюрн Фредерика Шопена, в котором хорошо узнавался почерк замечательного словенского хореографа, отличающийся и резким, выпрямленным штрихом, и брызжущей фантазией (например, резкая дрожь исполнителя, застывшего в позе кузнечика, вызвала восхищенные охи и ахи зала). Рузиматов блеснул в "Адажиетто" Густава Малера в хореографии Мориса Бежара, выразив в танце гамму мучительных переживаний, испытываемых главным героем легендарной киноленты Лукино Висконти "Смерть в Венеции" по новелле Томаса Манна. Елена Филипьева исполнила на вечере творения менее именитых хореографов, не побоявшись взяться даже за такой нафталин, как "Немного любви в этом безумном мире" Татьяны Островерх — танец с массой необязательных движений на тему "он, она и белая рубашка", которую герои то носят на плечиках, то надевают, то сбрасывают. "Расставание" на музыку Джона Пауэла в хореографии Юрия Смекалова и в дуэте с ним выглядело более отточенным по штриху, однако сама композиция при всех ее бесспорных достоинствах страдала вторичностью. Намного привлекательнее смотрелись "Кармен" на музыку Бизе-Щедрина, где хореограф Сергей Швыдкой придумал для дуэта Елены Филипьевой и Сергея Сидорского эффектный диалог обнаженных рук, а также "Умирающий лебедь" на музыку Камиля Сен-Санса в хореографии Михаила Фокина — единственный классический номер этого отделения, в котором прима была неподражаема.
Под занавес вечера был показан бравурный третий акт "Дон Кихота" Людвига Минкуса. В его финале и бенефициантке, и ее партнеру Денису Матвиенко публика бисировала с таким азартом, что, казалось, готова была сразу же вновь посмотреть всю программу от начала до конца.