Считалось, что у Феди вроде бы аллергия. Я уж и не помню, когда она началась. Но давно и беспричинно. Он постоянно кашлял. И первые несколько лет мы с ним отчаянно боролись с кашлем: доктора, уколы, сиропы, таблетки, ингаляторы, диагнозы, прогнозы. Никто не мог понять причину этого кашля. Наиболее вероятная из произнесенных — аллергическая реакция, провоцирующая астматические проявления. Один мудрый доктор, который смотрел Федю около года назад, сказал так: "Перерастет. Если к тому времени вы не затравите его препаратами". После этого, собрав всю свою и Федину волю в кулак, я перестала кормить ребенка лекарствами на обед, ужин, полдник и завтрак. Но он продолжал кашлять. Иногда по утрам — так сильно, что приходилось не отводить его в детский сад. А иногда мне звонила воспитательница: "У Феди сильный кашель, ему, наверное, нужно домой".
Часто казалось, что приступы кашля заменяют ему какие-то слова, обозначающие неприятие происходящего. Аргументы про кашель часто использовались Федей для того, чтобы добиться своего в отношениях, например, с Варей.
Я помню, как-то зимой мы с Варей договорились отправиться смотреть Караваджо в Пушкинский. Федя, услышав об этом, закашлял так, что перед посещением выставки нам пришлось съездить в больницу. "Хрипов нет,— констатировал врач.— Дыхание жестковатое". На выставку Федя шел почти обреченно. Но вот это вот "жестковатое дыхание" и "красноватое горло" сопровождало любой визит к врачу, и, если мы попадали к доктору, который видел Федю впервые, можно было смело оставаться на больничном, а при желании — госпитализироваться. "Дыхание жесткое. Горло рыхлое. Ребенок болен". И — список лекарств, занимавший обе стороны рецептурного листка. Но через пару лет каждый второй доктор в Москве знал про эти Федины особенности. И диагноз зазвучал по-другому: "Дыхание, как всегда, жестковатое. Горло рыхлое, как обычно. В целом все хорошо".
Часто, если Феде чего-то очень сильно хотелось, последним и решающим аргументом становилось "Мама, я даже не кашляю". Он, например, долго не знал, что такое мороженое. Я боялась ему его давать, потому что "рыхлое горло" и "жестковатое дыхание". Но еще в прошлом году оказалось, что после мороженого кашель снимает будто рукой. То же самое теперь происходит, если Федю кормить шоколадом и чизкейками. Каша и творог вызывают у ребенка стойкую аллергическую реакцию.
Он выучил слово "аллергия" и диагностировал ее сам. Часто — в детсаду и при няне или бабушке.
— Дети поели? — задавала я стандартный вопрос, возвращаясь домой с работы.
— Варя — да, а Федя отказался от супа, сказав, что у него аллергия на рыбу.
Как-то сын спросил меня за выполнением домашнего задания:
— Мама, а аллергия на буквы бывает? Мне не нравится буква "Ы" и "Й". Может, у меня на них аллергия?
В общем, в последнее время его кашель стал настолько непредсказуемым и странным, что я решила наконец выяснить его природу. Понять, что его провоцирует. Лечащий врач отправил нас к аллергологу: "Если удастся исключить все, на что у него аллергия, жить станет чуть проще". И мы записались к врачу.
Утром, перед приемом, Федя покашлял, как он обычно это делает, собираясь в детский сад:
— Может, мы не поедем в больницу?
— Ты же кашляешь?
— Я сегодня не буду, правда.
— А завтра?
В общем, ехать пришлось. Аллергопробы было рекомендовано сделать и Варе, потому что в этом году у нее была ярко выраженная аллергическая реакция на пыльцу. Тогда как у Феди, например, ее и вовсе не было.
Мы зашли в кабинет врача. Детей попросили положить на стол руки локтями вниз. Врач сделал шариковой ручкой отметки. Достал ящик с аллергенами. Варя отчего-то перепугалась, поэтому пробы пришлось делать и мне. Федя беспокойно осматривался.
Первая капля досталась Феде. Он рассматривал собственную руку: врач рассказал, что, если аллергия на что-то есть, кожа покраснеет. Федя ждал. Но реакции не было. Дуб. Береза. Ольха. Полынь. Арахис. Помидоры. Клубника. Шерсть кошки. Собаки. Клещи. Попугаи. Виноград. Ананас. Наконец, киви. Реакции не было. У Вари тем временем раздуло всю левую руку. У меня — половину руки. А у Феди — ничего, даже самого маленького красного пятнышка.
— Что это значит, доктор? — вдруг спросил он.
— Что ты — здоров.
— А как же мой кашель?
— Значит, больше не будешь кашлять. Причин для этого нет.
— А рыба? А каша? А молоко, в конце концов? Вы все проверили? — Федя расспрашивал врача, будто бы от этого так много всего зависело. Я помню, именно так я расспрашивала в детстве стоматолога, поставившего мне на верхнюю челюсть железную капу. "А я смогу говорить?" — спрашивала я, с трудом выговаривая согласные. "Сможешь, конечно",— беззаботно отвечал доктор на каждый мой вопрос. А потом, возвращаясь домой, мне пришлось зайти в магазин, где мама просила меня купить хлеба. Продавщица в кондитерском отделе спросила: "Сколько?", потому что тогда хлеб продавался на развес. Мне хотелось сказать "полбуханки", но, захлебнувшись слюной и порезав язык об капу, я не смогла произнести ни слова. На третьей попытке я вытащила капу изо рта, забрала, конечно, те полбуханки и, выйдя из магазина, выбросила железяку в мусорное ведро.
Феде предстояло выбросить кашель.