Сегодня в Crocus City Hall состоится концерт оркестра Макса Раабе Palast Orchester — немецкого коллектива, переосмысливающего современные поп-хиты из репертуара Бритни Спирс, Тома Джонса, Queen и др. в стилистике оркестров времен Веймарской республики, как если бы эти песни звучали в фильме «Кабаре». БОРИС БАРАБАНОВ поговорил с основателем оркестра МАКСОМ РААБЕ о его репертуаре и отношениях с авторским правом.
— Макс Раабе не единственная ваша маска — скажем, несколько лет назад мне попалась ваша пластинка с песнями еврейских композиторов, которые были вынуждены покинуть Германию, когда нацисты пришли к власти. Кто из ваших персонажей вам наиболее близок?
— Да, вы правы, у меня много проектов, и в каждом своя особая идея. Но парень за каждой стоит один и тот же. И я бы сказал, что отношение за каждым из этих проектов стоит одно и то же.
— Вам важно постоянно работать с оркестром? Вот, например, эти старые немецкие песни вы записывали только с пианистом, так?
— В основе всего лежит песня. В каком бы проекте я ни работал, я беру материал настолько высокого качества, что он может выдержать любую трактовку. Так что оркестр, наверное, не главное, о чем стоит говорить. Важна сама песня, от которой я отталкиваюсь. Она должна быть настолько сильной, что ты можешь делать с ней все что угодно.
— Ваша последняя пластинка записана с женщиной-вокалисткой. Вы можете рассказать об этом подробнее?
— Ее зовут Анетта Хумпе. Вместе со своей группой Ideal она была очень популярна в конце 1970-х и в 1980-х, во времена движения Neue Deutsche Welle. Она не только певица, но и отличный автор: в Берлине она работала с множеством замечательных исполнителей. И вот мы с ней однажды повстречались и подумали: почему бы нам не записать пластинку вместе? Она сочинила всю музыку, а над текстами мы работали совместно.
— Вероятно, большая часть программы вашего концерта — это все же те самые кавер-версии, которые принесли вам популярность во всем мире. Скажите, легко ли было договариваться с владельцами авторских прав?
— Начнем с того, что по закону исполнять эти песни на своих концертах имеет право совершенно любой музыкант. Это касается и репертуара 1930-х годов, и песен Тома Джонса или Бритни Спирс. Так что с этим проблем нет. Главное — чтобы ты не менял текст или ноты. Это не было проблемой для нас. Нужно было только точно выбрать песни, с которыми мы работали.
— Palast Orchester начинал карьеру в маленьких берлинских кафе и клубах. В Москве вы будете играть в зале, который вмещает 6 тыс. человек. Как вы сейчас чувствуете себя на таких больших площадках?
— У нас большой оркестр, так что такие залы нам как раз по размеру. Мы вполне готовы к такому масштабу и прекрасно справляемся с лучшими залами Нью-Йорка или Вены. Конечно, в версии «певец плюс фортепиано» нам подходит более камерная атмосфера. Но большие оркестры созданы для больших залов, не так ли?
— Есть еще одна немецкая группа, которая крайне популярна в России,— это Rammstein. При всей разнице в стилях лично мне кажется, что и вы, и они заняты одним и тем же делом — переосмыслением немецкого мифа.
— Мне нравится юмор Rammstein. Мне нравится их отношение к реальности. Это отношение рассерженных парней, любящих поиграть с огнем. Конечно, прямые сравнения здесь не работают, но я хорошо знаю их солиста Тилля Линдеманна, мы знакомы со всей группой и относимся к ним с глубоким уважением. Наверное, Rammstein и оркестр Макса Раабе объединяет следующее жизненное правило: не стоит относиться к самому себе слишком серьезно. И еще мы одинаково произносим звук «р».
— На заре своей карьеры вы снялись в фильме по пьесе «Тетка Чарлея».
— Да.
— В России есть ее очень популярная экранизация как раз в стиле Palast Orchester «Здравствуйте, я ваша тетя!». Вы ее не видели?
— Нет. Но если вы считаете, что для нас это необходимо, то мы обязательно поинтересуемся.