В Мультимедиа Арт Музее открылась выставка «Коммунальный авангард. Социальная утопия в архитектуре 1920–1930-х годов», попытавшаяся сконструировать условную модель идеального города «нового типа» первой половины ХХ века. В точке пересечения двух утопий — авангардной и сталинской — оказалась ОЛЬГА МАМАЕВА.
У «Коммунального авангарда» мощный замысел, хотя композиционно и кажется, может быть, несколько наивным. Первое и самое сильное впечатление от выставки — звуки, которыми наполнен виртуальный «город мечты» классической советской легендарики с розовощекими комсомольцами и вечной дружбой народов. На нейтральную трансовую музыку композитор Георгий Стефанов наложил живые звуки окружающего мира: монотонный гул железной дороги, громыхание редких машин, детские крики и скрежет тяжелых дверей, усиленный эхом сквозных дворов. Все это слышишь, проходя по воображаемому лабиринту незнакомых, но угадываемых улиц маленького соцгородка, рожденного в воображении художника Владислава Ефимова и фотографа Сергея Леонтьева. Внутрь больших световых ящиков (лайтбоксов) помещены фотографии реальных объектов городской инфраструктуры соцгородов Свердловска и Горького — «Уралмаша» и «Aвтозавода». Вот жилые кварталы — «фабрики для жилья», рядом — школа, универмаг, разбитая дорога, на соседней улице — конструктивистские здания гостиницы и «фабрики-кухни», а еще железнодорожный вокзал, знаменитая «Белая башня» (водонапорная башня УЗТМ) и ЗАГС, напоминающий скорее уменьшенную копию Дворца советов. Все объекты расставлены на макете в строгом соответствии с планом городского района идеального города, прочесть который сможет не всякий, но интуитивно почувствовать, что именно таковым он должен был быть,— несомненно.
Архитектура эпохи расцвета авангардной мысли 1930-х годов, запечатленная здесь братьями Весниными, Ильей Голосовым, Петром Оранским, Моисеем Рейшером, Белой Шефлером, соседствует с еще только нарождавшимся тогда сталинским ампиром, уже не вытесняя, но как бы плавно перетекая в последний. Малогабаритные коммуналки, где приходилось ютиться строителям заводов и нового дивного мира, незаметно превращались во дворцы для народа. Хотя бы и путем частичного возвращения к помпезной буржуазной архитектуре, не менявшего, впрочем, решительно ничего в повседневной жизни и быте рядового уралмашевца. Еще один резкий контраст между «должно» и «есть» обозначен другой подборкой фотографий, накладывающихся на идиллическую монументальность городского убранства. За фасадом улиц, с внутренней стороны лайтбоксов, на зрителя смотрят застывшие в меланхолической растерянности черно-белые лица людей, будто нарочно отодвинутых на задний план. Это тоже город, правда, увиденный из сегодня, и он, конечно, полностью отменяет идеальную картину внешнего мира, в которую и без того сложно поверить даже самому доверчивому зрителю. Вообще, слово «идеальный» здесь приходится употреблять часто, и почти никогда — в настоящем смысле. Так, авангардная утопия новой формы и социальная утопия нового, идеального мира во главе с «новым» человеком рождают некую третью, место которой могло найтись лишь в музейном пространстве.
Прежде чем приехать в Москву, «тотальная инсталляция», как ее называют кураторы Елена Белова и Алиса Савицкая, была показана в Екатеринбурге на 1-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства в 2010 году и в нижегородском Арсенале — приволжском филиале ГЦСИ — в конце прошлого года. Думается, ее бы ждал успех и за пределами промышленной и культурной столиц — даже безотносительно сегодняшней моды на сталинскую тему, прежде всего в фотографии и архитектуре. В конце концов, «идеализм» и «утопия» — понятия, не имеющие четкой локализации и определенного политического наполнения. В этом смысле выставка «Коммунальный авангард» лишь один из таких примеров, пусть и потрясающий своей беспощадностью. Неслучайно лучше всего из увиденного в «идеальном городе» запоминаются как раз черно-белые лица на заднем плане.