Нефть пробила психологическую отметку в $100. И продолжает дешеветь. Такого не было с осени 2011 года. Президент Союза нефтегазопромышленников России Геннадий Шмаль обсудил ситуацию с ведущей Анной Казаковой и экономическим обозревателем Константином Максимовым.
А.К.: Господин Шмаль, ваша версия причин падения цен на нефть?
Г.Ш.: Вы знаете, тут достаточно много причин. Пожалуй, главная или первая, во всяком случае, это состояние сегодня европейской экономики. Дело в том, что они никак не могут разобраться со своими проблемами с евро. Целая серия стран, которые находятся на грани то дефолта, то еще каких-то проблем, поэтому в целом экономика сегодня Европы находится в стадии стагнации и, естественно, это приводит к тому, что потребность в энергоресурсах резко уменьшилась — это одна сторона. Вторая сторона, я всегда считал, что та цена, которая была сегодня в начале года, то есть где-то $120 и даже выше появлялась, она завышенная значительно.
Сегодня, если так говорить, то справедливая цена на нефть — это примерно $80, $90 — это комфортная, а то, что было, это слегка завышенная. Что касается причин, я об одной сказал — экономика Европы, второй момент — то, что сегодня значительно выросла добыча газа в США, это привело к тому, что потребность в сжиженном природном газе в США снизилась значительно и отпала практически. Отсюда весь СПГ куда хлынул? Он хлынул на рынки европейские, тем самым во многом заменив или замещая нефть и потребность в нефти, в нефтепродуктах – это вторая серьезная причина, о которой имеет смысл говорить. Но я полагаю, что никакой трагедии пока нет, да и не будет даже, потому что, наш первоначальный бюджет российский был рассчитан из стоимости $100 за баррель.
Потом в мае кому-то пришла в голову мысль: "Давайте мы пересчитаем бюджет на $115". Не успели пересчитать — она упала до той цифры, о которой я говорю. Поэтому я полагаю, что в целом по году, наверное, все же цифра будет ближе к $100, чем к другим, но колебания всегда имели место. Если будет какое-то увеличение или оживление экономики Европы, это приведет к тому, что и цена на нефть будет стабилизирована, а, может, даже и повысится.
К.М.: Геннадий Иосифович, я хотел поинтересоваться, вы гораздо лучше и дольше знаете рынок, а почему тогда мы наблюдаем 15-долларовый спред между Brent и WTI? Ведь если экономика Европы страдает, то, казалось бы, должна быть ситуация наоборот, и мы исторически помним этапы в десятки лет, когда западно-техасская нефть, которая лучше (об этом мало кто спорит), была гораздо выше Brent? В чем сейчас причина диссонанса такого?
Г.Ш.: Это правильно. Константин, вопросы ценообразования настолько неопределенные, они определяются очень многими ситуациями, и часто правительство США в отличие от нашего правительства, кстати говоря, отслеживает ситуацию с ценообразованием и влияет. Оно выбрасывает нефть из своих резервов и это сразу сбивает цену. Да, вы правы, многие годы как раз цена на нью-йоркской бирже или чикагской была значительно выше, чем на лондонской. Последние, наверное, уже года полтора-два наоборот. Поэтому это связано с тем, что видно искусственно. Дело в том, что они заинтересованы в определенной стабилизации, наверное, всякие интервенции, связанные раскрытием своих резервов приводят к тому, что они держат цену нефти на приемлемом, как они считают для себя, уровне.
К.М.: А на ваш взгляд, такой опытный, экспертный, что мы скорее сможем увидеть: схлопывание этого самого спреда, и будет ли оно? А если будет, то Brent пойдет к WTI, мы увидим падение, условно говоря, с 98, там, к 80 по Brent и сокращение этих величин или наоборот будет небольшое снижение Brent, и WTI будет подтягиваться вверх?
Г.Ш.: Сложно сказать, потому что уж слишком много факторов, которые влияют на ситуацию.
К.М.: Я почему об этом говорю: мы-то, Россия, все-таки больше смотрим на Brent, конечно.
Г.Ш.: Естественно. И наш Urals, он ориентируется на Brent с небольшим дисконтом…
К.М.: Хорошо. То есть вы, когда говорите, что вот этот диапазон цен комфортный, там, 80, 90, 95, мы будем его наблюдать в Brent за счет того, что не будет падать Brent, и будет расти WTI?
Г.Ш.: Во-первых, WTI не очень-то на нас влияет. В основном все же наша торговля сегодня, если говорить о нефти, сегодня большую часть мы торгуем с Европой. Примерно на 95%. И очень небольшую часть, то, что мы отдаем, там, в Китай и на Восток. Поэтому, естественно, наш ориентир на то, сколько будет стоить Brent.
К.М.: А мы, кстати, не будем переворачивать, не захотим больше в Китай продавать?
Г.Ш.: В Китай бы мы, конечно, захотели. И, в общем-то, я думаю, что возможность такая есть. И Китай сейчас является одним из тех, кто вышел сегодня уже на второе место в мире по объему потребления нефти после США. У него потребности растут. Я полагаю, что, в принципе, наша ориентация на Восток может позволить нам сохранить уровень цен, приемлемый для нас.
К.М.: На ваш взгляд, а нам на внутреннем-то рынке нефти собственной хватит?
Г.Ш.: На внутреннем рынке хватит и даже останется для того, чтобы поставить на внешний рынок. Поэтому пока, во всяком случае, в ближайшее время проблем с нефтью на внутреннем рынке у нас не будет.