Карандашный этюд

cовершила Маша Цуканова

В одном из писем Винсент ван Гог рекомендовал другу свою блестящую находку: "Хотел рассказать тебе об одном обнаруженном мною карандаше — фаберовском. Он идеальной толщины, очень мягкий и превосходит по качеству плотничьи карандаши. Дает превосходный черный и отлично подходит для масштабных полотен". Спустя полтора века из-под грифелей Faber-Castell выходят эскизы Карла Лагерфельда, чертежи Нормана Фостера, нотные записи Эннио Морриконе, а также миллионы и миллионы прочих более или менее важных произведений. Каждый год они расходятся по миру в количестве от 2,2 до 2,4 млрд штук — и это главные карандаши на Земле.

Согласно стереотипам современного бизнеса, этой межнациональной корпорацией должен бы управлять алчный совет директоров, съезжающихся со всего мира раз в год ради раздела прибыли. Однако на деле компанией практически в ручном режиме руководит один-единственный человек — граф Антон Вольфганг фон Фабер-Кастель, восьмой представитель династии, принимающий глобальные решения из родового поместья в крохотном баварском городке Штайн.

Когда индустрию мелкой канцелярии начали разрушать компьютеры и аналитики прогнозировали смерть письменности, здравствующий граф отказался закрывать или перепрофилировать свои фабрики, предсказав долгосрочный тренд на творческие хобби и детские развивающие программы. Так и вышло: канцелярские принадлежности во главе с графитовым карандашом постепенно сдают позиции, но цветные наборы для игр, учебы и рисования с каждым годом нужны все большему количеству людей. А для верных ценителей того самого простого фаберовского карандаша, Антон Фабер-Кастель изобрел изящную диковинку — первый на свете luxury-карандаш. Так называемый Perfect Pencil снабжен ластиком, а в его серебряный колпачок вмонтирована точилка — настоящий объект желания для мастеров, продолжающих чертить и рисовать вручную.

Карандаш как таковой появился в 1564 году в Англии, в районе первых месторождений графита, и представлял собой кусок черного минерала, зажатого между деревянными дощечками (британские пастухи заметили, что графит оставляет четкий след, и наловчились помечать ими овец). Через сто лет, в 1660 году, производство карандашей открылось в Нюрнберге. А еще через век, в 1761 году, ими решил заняться Каспар Фабер. Но конкуренция в Нюрнберге на тот момент была так велика, что ему запретили открывать в городе аналогичный бизнес, и смекалистый мастер обосновался в Штайне — от города деревушку отделял всего лишь мост, но тамошние запреты на этом берегу реки уже не действовали. Каспар Фабер изготовлял 10-20 карандашей в неделю, а жена возила их в Нюрнберг на продажу.

Сын и внук Каспара Фабера поддерживали и расширяли производство, но расцветом семейная мануфактура обязана правнуку основателя — барону Лотару фон Фаберу, возглавлявшему ее в XIX веке. В поиске качественного сырья он дошел до Сибири, первым придумал брендировать карандаши, наладил цепочку сбыта, исключавшую посредников, и завоевал рынки вплоть до Санкт-Петербурга и Нью-Йорка. Лотар фон Фабер заложил основы социально ответственного бизнеса. Он первым в Германии учредил корпоративную страховку, основал первый детсад для детей своих подчиненных, обеспечил сотрудников жильем и помог построить для них церковь. Помогал он также родной Баварии: основал торговый музей, позднее переросший в торговый институт, объединенный банк Нюрнберга и до сих пор здравствующую нюрнбергскую страховую компанию. Брат Лотара Йоган основал карандашную фабрику в Бразилии, а третий брат Эберхарт открыл аналогичное дело в США — много позже, уже в наши дни, те заокеанские фабрики выкупил немецкий офис Faber-Castell, и компания стала абсолютным мировым монополистом.

Между тем виллы, в которых жили братья Фаберы, по сей день служат центральными офисами компании. Во дворе растут ливанские кедры, которые Лотар ради драгоценного сырья пытался разводить в Германии, но не преуспел, поскольку в холодном европейском климате дерево росло медленно и давало слишком плотную древесину. Тут же на реке, в паре минут ходьбы от усадеб, на мельницах, снабжавших старинную фабрику энергией, сегодня производят грифели и устраивают уроки искусства для детей.

Но большая часть построек, входящих в обширный деловой и производственный центр компании в Штайне, относится к началу XX века. Сын Лотара Фабера рано погиб, дело унаследовала его внучка Отилия, а вместе с ней — ее муж, знатный граф Александр Кастель-Рюденхаузен, вошедший в историю как первый Фабер-Кастель. Это был выдающийся предприниматель. Компания обязана ему своими знаменитыми цветными карандашами для художников, а головной офис в Штайне — своей жемчужиной, пышным дворцом, а также основными производственными цехами.

Это одна из самых радостных и приветливых фабрик на свете. Бежевые домики, выстроившиеся на берегу реки, украшены красными, синими и желтыми ставнями — яркими, как карандаши, которые в них рождаются. Конечно, фабрика в Штайне — одна из самых маленьких для Faber-Castell, но здесь становится совершенно понятно, чем эти карандаши отличаются от заурядных. Для начала нужно взять лучшее дерево, то есть с ровной структурой и стабильной формой, не гнущееся даже в жару,— сегодня, когда ливанского кедра уже практически не существует, это калифорнийский кедр или карибская сосна, плантации которой граф Фабер-Кастель разводит в Бразилии. Затем нужен хороший грифель. Идеальный графит естественного происхождения закончился на планете еще во времена Наполеона, а оставшийся рвал и комкал бумагу. Тогда французы придумали толочь графит, очищать пудру от примесей и прессовать ее снова. Так поступают по сей день. У Faber-Castell грифели идеальной чистоты, причем для черных карандашей их формируют при помощи керамики, а для цветных берут за основу целлюлозу, чтобы линии получались мягче.

Процесс создания карандаша прост и короток. В деревянной досточке небольшого размера машина проделывает симметричные желобки, наливает в них клей, кладет на него грифели, сверху ложится вторая точно такая же доска с желобками, после чего этот сэндвич из дерева и грифелей остается только разрезать на отдельные колбаски — собственно, карандаши. Но чтобы стать карандашом Faber-Castell, этого мало. Нужно пройти еще десяток цехов, приобрести идеальную форму и цвет, и лишь после этого получить одобрение создателей. В цехах стоят небольшие станки с длинными-предлинными конвейерными лентами. Внутри станка происходит какая-то несложная операция, например, карандаш покрывают цветной краской или лакируют, а затем он описывает долгий круг на ленте, чтобы просохнуть, и операция повторяется вновь. Как ни странно, тут практически ничем не пахнет — это потому, что в Faber-Castell используют экологичную акварельную краску, пусть даже она медленно сохнет и требует нанесения в несколько слоев (экологическое сознание Фабер-Кастелей так высоко, что даже топят фабрику опилками, оставшимися от производства). А карандаши тем временем оборачивают фольгой, покрывают их надписями и узорами, надевают на них ластик, точат — и в конце концов проверяют вручную. Теперь графу Антону фон Фабер-Кастелю не будет за них стыдно перед бароном Норманом Фостером.

И все же радостные цеха меркнут рядом с замком Фабер-Кастелей. Точнее, замков два, и они могут запутать неподготовленного гостя. Тот, что поменьше и выглядит новее (в неоренессансном стиле) — на самом деле старинная резиденция легендарного Лотера Фабера. А огромный, кажущийся средневековым, дворец — детище Александра Фабер-Кастеля, воздвигнутое в первые годы XX века. Гордый аристократ не желал жить в тени чужого величия и заявил о себе таким грандиозным способом.

Замок любопытно построен: каждый из трех этажей отражает характер того, для кого предназначался. На первом располагались кабинеты грозного Александра — здесь преобладают строгие, массивные конструкции и темные цвета. Второй, светлый и уютный, этаж обживали его дети и жена Отилия до тех пор, пока она не сбежала от строгого мужа к возлюбленному юности. А третий, пышный и нарядный, этаж предназначался для балов и приемов.

Несмотря на относительную молодость, этот замок многое повидал: немецкий, а потом и американский военные штабы — отсюда, например, журналисты вели репортажи о Нюрнбергском процессе. Потом дворец забросили, и только благодаря режиссерам, разглядевшим в нем идеальные декорации для фильмов об эпохе ар-нуво, он возродился. Сегодня здесь музей, где можно полюбоваться диковинками вроде старинного карандаша-сэндвича из куска графита и двух деревяшек или огромным карандашом Отто Бисмарка, которым тот набивал трубку. Это бойкое светское место: в тенистом дворе замка артисты ставят пьесы Шекспира, молодожены арендуют его для свадеб, туристы ежедневно исследуют цеха, музей и комнаты замка в сопровождении экскурсоводов. А тем временем граф Антон фон Фабер-Кастель продолжает управлять отсюда 14 заводами в 10 странах, офисами в 120 государствах и 7000 сотрудников по всему миру — дел невпроворот, но ничего не поделаешь, всему свету нужны карандаши.