Райское гетто

В середине июня в Египте пройдет второй тур выборов президента. Что будет с египетским туристическим раем, если победят исламисты? "Огонек" оценил перспективы курортного и политического сезона

Егор Путилов, Шарм-эш-Шейх — Каир

С первого взгляда на Шарм-эш-Шейх понимаешь, что это кто-то придумал. Сами в таких местах города не растут: согнать тысячи людей в гиблое место на краю пустыни могла либо чья-то злая воля, либо прихоть. Так, в общем, и есть. Город построен практически с нуля в 1980-е годы. Здесь нет даже воды — все везут из Каира: великие стройки капитализма в отличие от строек социализма располагаются почему-то в жарких местах планеты. Зато проект удался: единственный смысл существования Шарм-эш-Шейха — это деньги. Вокруг них крутится все, даже разговоры туристов, обсуждающих, на сколько удалось сбить цену на сувениры и почему мало рыбы на шведском столе.

Синайский полуостров, административным центром которого является Шарм-эш-Шейх,— это как бы уже не Египет. Въезды в туристический рай охраняют тысячи солдат и полицейских: дорога сюда закрыта для большинства египтян. При въезде на Синай на КПП проверяют удостоверения личности и основания для нахождения здесь (чтобы пройти контроль, необходим либо рабочий контракт, либо приглашение от кого-то из проживающих на Синае). А вот гражданам большинства стран мира для въезда на Синай, напротив, виза не требуется.

Проходящие в Египте выборы президента могут сломать сложившуюся здесь систему, причем независимо от воли участников. "Будут ли стрелять в Шарм-эш-Шейхе?" — основной вопрос, беспокоящий турбизнес здесь. Проблемы на Синае уже были в январе 2011 года. И у этих проблем есть имя — бедуины.

Будут ли стрелять в Шарм-эш-Шейхе?

Бедуины — это, пожалуй, единственное, что не было завезено ради нужд туриндустрии. Кроме них на Синае остальные все иммигранты, включая владельцев бизнесов — египтян, приехавших сюда из долины Нила. Это дает бедуинам право считать себя хозяевами всей земли на полуострове. Эхаб Вахдан, глава египетского отделения "Тез-тура", подтверждает, что отели вынуждены платить бедуинам за "крышу": каждый отель — минимум по 10 тысяч долларов в месяц за спокойствие и защиту от набегов бедуинов других кланов. Деньги эти передаются старейшинам бедуинских племен и далее распределяются уже ими. "Ну, ты же понимаешь, здесь сложное место, это как бы за охрану... В общем, все как у вас в России",— улыбается Эхаб.

В январе 2011-го, когда после революции в Каире упал турпоток и выручка сократилась, часть отелей перестала платить. Последовала реакция: толпы разгневанных бедуинов штурмовали гостиницы. Полиция и солдаты в те дни просто исчезли с улиц, и менеджмент отелей остался один на один с обитателями пустыни. "Это было жуткое время",— вспоминает Абхай, индиец, работающий шеф-поваром в одном из ресторанов.

— Бедуины скакали по улицам на верблюдах, чтобы продемонстрировать, кто здесь хозяин,— вспоминает он.— Интернета не было целую неделю, бедуины разграбили банки и банкоматы, поэтому мы не могли получить зарплату.

Подтверждение того, кто хозяин здесь до сих пор, мы получаем почти немедленно: к нашему столику в недешевом ресторане подходит бедуин в классической галабее. Ничего не говоря, он отпивает воды из бокала Абхая, вытаскивает сигарету из его пачки, закуривает и так же молча уходит. "Вот! Видишь? — разводит руками Абхай.— До революции этого и быть не могло! А теперь смотри — везде их дети какую-то дрянь продают". Действительно, на не по-египетски чистых улицах торговых центров, резко контрастируя с окружающим гламуром, там и тут сидят чумазые дети и продают какие-то примитивные сувениры.

В том январе 2011-го каждый отель ситуацию с бедуинами решал по-своему. Большинство вернулось к проверенной схеме и снова стало оплачивать "крышевание". В то же время нашлись собственники, которые взялись за решение давних земельных споров с племенами. Так, пятизвездочный отель Royal Palace был вынужден заплатить 1,2 млн долларов отступных по претензии бедуинов, которую они в отсутствие полиции наконец реализовали. Бедуинам, как и другим национальным меньшинствам в стране, долгое время запрещалось владеть землей на праве собственности, поэтому земельные отношения здесь весьма запутанны. Возвращение силовых структур на Синай обеспечило шаткий компромисс, но ситуация далека от business as usual: в конфликты с племенами полиция предпочитает не вмешиваться.

Ощутив падение доходов от туризма после революции, часть бедуинов решила восполнить убыток киднэппингом: было похищено пять туристов из разных стран. Все они вскоре были освобождены в результате переговоров. "Это вполне естественно,— считает Тамир Саид, заместитель Эхаба.— Люди же не будут умирать с голоду".

— Ты хочешь сказать, что при новом падении потока туристов ситуация может повториться?

— Нельзя исключить,— соглашается он.

"Египет может гореть, но шведский стол на курортах будет"

Падение турпотока вызвало шок на Синае. По сравнению с последним благополучным годом до революции он уменьшился почти на 40 процентов. Цены в отелях упали вдвое.

— Сейчас мы работаем, чтобы минимизировать убытки и продолжать платить зарплату персоналу,— объясняет Эмад Эль-Саед, владелец отеля Sharm Inn Amarein.

Направление убыточно и для туроператоров, которые это признают. "Но мы хотим удержать нашу долю на рынке в ожидании лучших времен",— говорит Эхаб. Впрочем, ожидание лучших времен затягивается. Цены на путевки при этом действительно невысоки — от 400 евро за семь дней в пятизвездочном отеле по системе "все включено" с авиаперелетом. Для снижения издержек компании увольняют персонал (за последний год в туркомпаниях сокращено 10-15 процентов работников) и снижают расходы на рекламу. "Все равно,— грустно улыбается Эмад,— никакой рекламой не перебьешь репортажи ВВС с площади Тахрир".

Шеф-повар Абхай говорит: "Вот мне пятизвездочные отели дают по 12 долларов на человека в сутки. И за эти деньги я должен обеспечить шведский стол на завтрак, обед и ужин. Причем еще и с определенным количеством блюд — минимум два вида рыбы, мяса и т.д. Что остается? Конечно, я буду "играть" с качеством".

Впрочем, есть туристы, которых принцип "дешево и сердито" вполне устраивает. "Контингент изменился,— сетует Эхаб,— турист пошел бедный и к тому же взыскательный. Они очень многого хотят за маленькие деньги". Дабы не снижать цен еще больше, основные российские операторы, работающие по Египту, имеют ценовое соглашение. "Да, конечно, мы сотрудничаем в этом направлении,— кивает Тамир.— Никому ведь не нужно еще больших убытков".

Сейчас плохо, но туриндустрия боится, что будет хуже. В ожидании второго тура выборов и волнений после объявления результатов отели запасаются едой на месяц вперед. В январе 2011 года военные на два дня перекрыли сообщение с полуостровом: поставки тогда были прерваны. "Что бы ни случилось в Египте — демонстрации, революции, голод, в Шарме все будет в порядке, в том числе шведский стол",— уверяет Эхаб. Только у его компании в стране сейчас около 10 тысяч российских туристов. И хотя представители фирмы утверждают, что планы эвакуации на случай обострения существуют, на практике вывезти такую массу людей будет непросто.

— А если к власти придут исламисты и попытаются запретить алкоголь с дискотеками? — не удерживаюсь я.

— Пусть попробуют,— улыбается владелец отеля Эмад,— нас в туризме тут 7 миллионов работает.

Падение турпотока заморозило все новые проекты отелей, кроме тех, что строятся на кредитные деньги: продолжение кредитной линии там привязано к продолжению строительства. В городе то и дело попадаешь на недострой — коттеджи, виллы, даже целые поселки. Похоже, пузырь синайской недвижимости лопнул, так и не надувшись. Впрочем, неоновые рекламы в торговом молле "Марина" по-прежнему бодро призывают русских покупателей приобрести апартаменты в 10 минутах от моря.

— Мы постоянно боремся за то, чтобы сохранить качество обслуживания, снижая при этом затраты,— объясняет Эмад.— У нас даже сейчас не хватает персонала.

Последний тезис, кажется, преувеличение. Безработица в Египте среди молодежи доходит до 60 процентов. В бедной стране, где образование тургида давно стало одним из самых престижных, молодежь рвется в туристический рай на Синае, чтобы заработать и подкормить семьи. Впрочем, некоторые отели снижают затраты, привлекая рабсилу из стран, где она еще дешевле.

"Уехала, если бы только могла"

Лоэлла приехала с Филиппин, как и многие гостиничные работники. Рекрутинговые агентства нанимают персонал в таких странах, как Бангладеш, Индия, Филиппины. Главное условие — знание английского и других языков. Лоэлла отлично выглядит и говорит на хорошем английском — на первый взгляд и не скажешь, что у нее есть проблемы. Она уже год отработала на ресепшен в пятизвездочном отеле и объясняет, как устроена схема.

— Когда тебя нанимают, ты подписываешь контракт. Компания оплачивает перелет туда и обратно, но первые три месяца ты на испытательном сроке. Это значит, что если тебе не продлят контракт по его истечении, ты должен вернуть компании стоимость билетов, проживания и тренинга. Это катастрофа для многих. Но мне повезло.

Сейчас Лоэлла работает по 10-12 часов в день без оплаты сверхурочных. Все это время она должна стоять — сидеть запрещено, да и стульев нет. "Иногда забегаю в комнатку охраны на минуту, пока никто не видит, чтобы посидеть",— говорит она. Рабочая неделя — это шесть дней, в которые она должна улыбаться, выслушивать претензии и сглаживать конфликты. "Больше всего я не люблю англичан, они постоянно чем-нибудь недовольны. А русские — да, хорошие. Дают чаевые и редко жалуются". Спят работники там же, в отеле, по два человека в комнате. Таким образом, они всегда на работе и могут быть в любой момент вызваны на рабочее место. Еще в контракте прописан запрет на участие в профсоюзах.

У приехавших по таким вот контрактам в первый же день забирают паспорт, чтобы отдать в день отъезда. "Даже когда нужно снять деньги в банке, ты приходишь, просишь, а тебе говорят: подожди, сейчас с тобой человека отправим с твоим паспортом". Лоэлла относится к такой практике с пониманием: "Все-таки хозяева в тебя много вкладывают. Вот они и не хотят, чтобы ты сбежал". Но и она признается, что хотела бы уехать, если б только могла: "Мне хотелось бы учить детей на родине, но это профессия и на нее надо еще заработать".

Повар Абхай работает по аналогичному контракту в Шарм-эш-Шейхе уже восемь лет. За эти годы к нему прониклись таким доверием, что разрешили держать паспорт при себе и снимать квартиру, где кроме него живут еще четыре индийца. Пользуясь привилегиями шеф-повара, каждый вечер он сидит в баре своего ресторана, заливая алкоголем тоску по родине: "Я здесь работаю, чтобы оплатить образование детей". Его семья живет в штате Уттаракханд на севере Индии.

Что он будет делать, если полыхнет и в Шарме? "Соберу вещи и уеду домой. Так многие сделают. И первыми — египтяне. Когда была революция, часть местного персонала быстро разъехалась по домам: люди волновались за свои семьи в долине (Нила.— "О").

"А нам все очень нравится"

У туристов в Шарм-эш-Шейхе тоже идут свои войны — войны за лежаки. Но и на них время наложило свой отпечаток. Когда-то, в лучшие времена, лежаки у бассейна приходилось занимать с самого утра, ворча на обнаглевшую немчуру, предусмотрительно разложившую полотенца еще с вечера. Сейчас с падением турпотока лежаков хватает всем, но существуют и другие проблемы, отравляющие жизнь гостям.

— Вы только посмотрите, что они делают,— горячится дама в зеленом купальнике и кокетливой шляпке.— Они же в хорошие номера селят иностранцев, а нам, русским, дают в самом дальнем крыле! И никакой управы! Вы так в вашей газете и напишите!

Ей вторит Василий, 60 лет, из Петербурга: "Да-да! А так все устраивает..." Но им на помощь уже спешит Оксана, менеджер по русскоговорящим клиентам четырехзвездочного отеля "Альбатрос", на пляже которого мы находимся: "А вы что тут делаете?" "Да вот, с туристами разговариваю",— оправдываюсь я. "Знаете, пожалуй, я похожу с вами, а то мало ли что..."

Уже в другом отеле Надежда и Виктор из подмосковной Электростали говорят: "Нам все очень нравится, мы здесь восемь лет подряд отдыхаем. Вот только мяса жареного нет совсем. Мы мясо-то жареное любим",— вздыхает Виктор.

Судя по всему, нынешняя ситуация в Египте обнажила черты курортного капитализма, обычно скрытые от отдыхающих громкой музыкой, развеселой толпой и натянутыми улыбками. You get what you pay for — в Шарм-эш-Шейхе это верно как нигде. Все трудней не заметить, что в честный шармский "все включено" помимо авиаперелета и еды входит рабский труд персонала, автоматчики на каждом перекрестке и бедуинские дети на улицах. Впрочем, для большинства туристов, приезжающих сейчас в Шарм-эш-Шейх, сделка с совестью не кажется тягостной. "Да мы все понимаем: и что риск есть, и что качество сейчас не ахти, и что живут они плохо. Но ведь дешево как!" — семья из Москвы приехала сюда на три недели, заплатив по тысяче рублей с человека за сутки. Директор отеля, работающий сам вместо аниматора и диджея, ставит новый диск и подзывает меня: "Егор, не надо столько вопросов задавать, а то люди начнут переживать. Ну зачем?"

Он делает звук погромче, и из динамиков над полупустыми отелями и дальше в Синайскую пустыню уносится: "А ты такой холодный, как айсберг в океане..."