"Вы не увидите четких условий или требований Евросоюза в адрес Украины"

16 мая Европейская служба внешних действий объявила, что нынешний посол ЕС в Украине ЖОЗЕ МАНУЭЛ ПИНТУ ТЕЙШЕЙРА в ближайшее время покинет Украину в рамках плановой ротации. В первом интервью после этого сообщения господин Тейшейра признался специальному корреспонденту "Ъ" СЕРГЕЮ СИДОРЕНКО, что Киев не оправдал ожиданий Брюсселя, однако ЕС по-прежнему ждет от Украины изменений к лучшему.

— Подводя итоги своего пребывания в должности посла, скажите, оправдались ли ваши ожидания?

— Конечно, нет! 4 года назад мы рассчитывали к 2012 году не только завершить переговоры, но и ввести в действие соглашение об ассоциации, ожидали существенного прогресса в проведении реформ. Мы планировали предоставлять Украине бюджетную поддержку и видеть результат нашей помощи. И, наконец, рассчитывали на определенный уровень уважения европейских ценностей — демократии, прав человека верховенства права. К сожалению, сегодня ситуация выглядит по-другому. Поэтому я могу сказать, что ожидания далеко не оправдались — и мои личные, и Евросоюза.

— Некоторые украинские политики говорят, что ЕС прислушался к просьбам Киева и заменил неугодного и недовольного Тейшейру на более благосклонного поляка Яна Томбинского.

— Решение о ротации послов объявила высокий представитель ЕС Кэтрин Эштон и не мне его комментировать. Но я могу заверить, что новый посол будет представлять весь Евросоюз, все страны-члены, так же как это делал я. Именно поэтому здесь есть также посольство Польши и посольство Португалии. И я верю, что работа моего преемника в этой должности, как и моя, будет полностью отличаться от работы польского посольства...

На самом деле с того времени, как я прибыл сюда, я занимался тем, что слушал украинцев. Возможно, я не слышал то, что совпадало с желаниями украинской власти. Но я видел свою роль в том, чтобы прислушиваться прежде всего к гражданскому обществу, к обычным гражданам Украины. Что касается того, что я не слышал украинскую власть, то я это прокомментирую так: я скорее вижу свою работу в наблюдении за тем, как ведет себя власть и что она делает, особенно в сфере уважения европейских ценностей, о приверженности к которым она заявляет.

— В последнее время в ЕС все чаще говорят о возможной изоляции Украины. Вы допускаете, что может дойти до этого?

— Не мне давать оценку. Лидеры европейских стран сами принимают решения, я же могу только отмечать происходящее. Напомню, в середине мая в Ялте должен был состояться саммит, и большинство приглашенных к участию в нем не сочли возможным приехать в Украину. Вы также знаете о ряде заявлений европейских лидеров, в которых они описали свое видение ситуации в Украине.

— То есть первая стадия изоляции уже началась?

— Я не могу определять начало или конец изоляции и не могу от имени ЕС говорить о ее существовании. Как вы знаете, страны-члены ЕС придерживаются различных позиций по этому вопросу. Но у подавляющего большинства не сложилось положительного мнения о процессах, происходивших в Украине в последние два года, и поэтому сегодня они принимают соответствующие решения.

— Федеральный канцлер Германии Ангела Меркель заявила, что в Украине начался период диктатуры. Действительно ли этот термин применим к нашей стране?

— Я не могу комментировать слова канцлера ФРГ. У канцлера есть право высказывать свои суждения. Я же могу выражать лишь позицию Евросоюза. Но я могу без колебаний подтвердить, что в Украине действительно не хватает демократии и ухудшается ситуация с уважением ценностей ЕС, соблюдением прав человека, верховенства права — всем тем, что нужно для развития взаимоотношений Украины и ЕС.

— Раз уж мы коснулись терминологии, уточните, есть ли в Украине политические заключенные?

— Евросоюз, опять же, не употребляет этот термин, но в ЕС есть много политиков, которые считают именно так, как вы говорите.

— Что должна сделать Украина для улучшения взаимоотношений с Европой?

— Евросоюз и страны-члены ЕС в последний год постоянно обращали внимание Киева на недопустимость использования судебной системы в политических целях. Мы делали недвусмысленные заявления, так что украинские власти отлично знают, чего мы ждем — действий, достойных страны, которая публично декларирует задачу интеграции в ЕС.

— Вам не кажется, что требование довольно размытое? Например, Киев не понимает, требует ли Брюссель освобождения экс-премьера Юлии Тимошенко и бывшего главы МВД Юрия Луценко, когда говорит о необходимости проведения честных демократических выборов.

— Определенная размытость официальной позиции ЕС действительно присутствует, поскольку для принятия четкого решения в сфере внешней политики нам нужен консенсус всех стран-членов. Но при этом отдельные из них выражают свою позицию весьма четко. Изучив их заявления, комментарии и обращения к Украине, вы поймете, какой была бы позиция ЕС, если бы нам пришлось формально принимать такое решение.

Что касается политического использования правосудия при преследовании бывшего премьер-министра Юлии Тимошенко и членов ее правительства, то этот вопрос для нас — один из самых чувствительных. Здесь имеет место наиболее очевидное неуважение принципа верховенства права, ключевого для Евросоюза. Тем не менее даже здесь вы не увидите четких условий или требований, выдвинутых Евросоюзом в адрес Украины. Во всяком случае до тех пор, пока не будет принято соответствующее решение Совета министров ЕС.

— Такая же неясность в вопросе условий подписания Соглашения об ассоциации?

— Вот именно! Решение об этом пока не вынесено на рассмотрение совета глав МИДов, так что вы слышите лишь заявления стран-членов. Часть из них говорит, что в нынешней ситуации они не видят возможности для подписания договора. Но есть несколько стран, которые поддерживают подписание. Я не исключаю, что этот вопрос будет вынесен на рассмотрение политиков уже в текущем году. Хотя уже сейчас можно предсказать, каким будет их вывод.

— Брюссель требовал расследования сведений об избиении Юлии Тимошенко. Киев объявил, что обвинения не подтвердились. Вас удовлетворило пояснение власти?

— Но ведь были также сообщения бывшего омбудсмена Нины Карпачевой, которая рассказала о совершенно противоположном. Она, конечно, не представитель власти, но мы должны принимать во внимание и ее слова. Что касается действий властей (в данной ситуации.— "Ъ"), то я могу кое о чем рассказать. В конце апреля, когда стало известно об этих событиях, я по поручению Брюсселя запросил разрешение на встречу с госпожой Тимошенко. Кроме того, было сделано заявление высокого представителя ЕС Кэтрин Эштон о необходимости такой встречи. Ответ украинских властей оказался парадоксальным. После 10 мая они сообщили мне, что разрешают мне повидаться с Юлией Тимошенко, но "поскольку сейчас она находится в больнице, эту встречу провести невозможно". И это притом что некоторым зарубежным политикам, в том числе европейским, в этих же условиях предоставлено право на встречу! Как вы понимаете, в такой ситуации ЕС не может формировать собственное мнение о происходящем с Тимошенко. Что-то с ней наверняка произошло; что именно, мне трудно судить. У меня нет свидетельств, помимо известных обнародованных фотографий.

— После всего случившегося за последний год вы верите, что власть пойдет навстречу ЕС в вопросах демократии?

— Я не могу предугадать, какие решение примут украинские власти завтра, послезавтра, через неделю. Я могу сказать, что рекомендации ЕС остаются теми же, что и прежде, но эффекта по-прежнему нет. И я могу констатировать: если ситуация останется такой же, как и сейчас, улучшения (взаимоотношений.— "Ъ") тоже не будет.

— Президент Виктор Янукович недавно сказал, что вынужденная пауза перед подписанием соглашения об ассоциации будет полезна обеим сторонам...

— ...а еще он сказал, что ЕС хочет взять паузу. Но это не так! Как я понимаю, господин Янукович сделал это заявление, поскольку понимает, что ЕС на текущий момент не будет готов подписать это соглашение, если такой вопрос будет поставлен. Но это не означает, что мы хотим что-то откладывать. К чему нам пауза? У нас нет ни малейших сомнений в важности этого соглашения как для ЕС, так и для Украины. И я уверен, что для подавляющего большинства украинцев также нет необходимости в какой-то паузе, ведь они лишь выиграют от этого договора. Другое дело, что в Украине есть определенные люди, для которых это соглашение невыгодно. И вот они действительно ничего не теряют, если появляется пауза.

— Но в Брюсселе не раз говорили, что подписание СА невозможно до парламентских выборов. Очевидно, президент имел в виду эту паузу.

— Действительно, вряд ли, что вопрос подписания будет рассмотрен до выборов. В то же время это не означает, что выборы станут единственным критерием, который будет приниматься во внимание.

— В начале года Виктор Янукович сменил ответственных за евроинтеграцию в правительстве. Что-то изменилось в связи с этим?

— Я отмечу, что, помимо назначения первым вице-премьером Валерия Хорошковского, ответственного за европейскую интеграцию, и министром экономического развития и торговли Петра Порошенко, который также играет важную роль в координации сотрудничества с ЕС, Киев создал новый координационный орган, подчиненный Хорошковскому. Напомню, такой орган уже существовал в период, когда ответственным за евроинтеграцию в правительстве был вице-премьер Григорий Немыря (2008-2010 гг.— "Ъ"). Это — положительное изменение. Без такого органа, способного координировать принятие необходимых решений во всех министерствах и ведомствах, мы не сможем достичь прогресса. Поэтому мы всячески приветствуем его создание. Так что шаги в правильном направлении присутствуют, но говорить об их эффективности мы сможем только после того, как их результаты будут заметны.

— Каких результатов и когда вы ожидаете?

— По-разному. Например, в сфере управления государственными финансами можно говорить о том, что процесс изменений, если он начнется, сам по себе станет достижением. Мы ведь понимаем, что систему нельзя в корне изменить за один день. Но некоторых результатов чиновники, ответственные за евроинтеграцию, при желании могли бы достичь даже за 24 часа. Например, есть проблема, с которой сталкиваются европейские эксперты, приезжающие в Украину для работы в различных совместных проектах, таких как twinning (обмен опытом между государственными структурами Украины и ЕС.— "Ъ"). За последние два года изменилась система регистрации этих людей. Раньше все было очень просто: после запроса в МИД эксперт без проблем легализует свое долгосрочное пребывание в Украине. Но после 2010 года мы видим нарастающий вал сложностей, с которыми сталкиваются эти люди,— многие по 2-3 месяца не могут легализовать пребывание в стране, из-за чего иногда вынуждены покидать Украину и возвращаться домой. Я подчеркну, речь идет о тех, кто приехал в вашу страну из ЕС по запросу украинских властей! Эту простую проблему легко решить, всего лишь вернувшись к системе, действовавшей в недавнем прошлом.

— Вы говорили об этом с вашими новыми партнерами в правительстве?

— Конечно! И их реакция позволяла мне ожидать, что проблема исчезнет. Но она сих пор ждет своего решения. А ведь это — вопрос нескольких минут, вопрос одного распоряжения!

— ЕС неоднократно заявлял, что готов предоставить Украине 610 млн евро макрофинансовой помощи (на погашение бюджетного дефицита) при условии выполнения ряда критериев. Достигнут ли прогресс в этих переговорах?

— Евросоюз предлагает пакет макрофинансовой помощи еще с 2009 или даже 2008 года. Мы еще тогда поставили перед Киевом ряд четких требований. Среди них — сотрудничество с МВФ, а также некоторые другие специфические условия. В данный момент не вижу шанса, чтобы мы могли сообщить о выполнении этих условий в краткосрочной перспективе. Помимо сложностей с МВФ, остается вопрос правил проведения госзакупок, управления государственными финансами.

— Расскажите подробнее, как обстоят дела в сфере управления госфинансами?

— Далеко не идеально. На данный момент мы пытаемся достичь компромисса с Украиной по программе адаптации законодательства в этой сфере к европейским стандартам. Мы не ожидаем, что Украине удастся провести эту работу за несколько недель или даже месяцев. Мы еще в самом начале пути — пока предметом обсуждения являются обязательства, которые должен взять на себя Киев.

— Насколько я понимаю, эти переговоры необходимы также для разблокирования Евросоюзом программ секторальной бюджетной поддержки. Каковы перспективы ее возобновления?

— Киев задекларировал намерение провести необходимые реформы, что само по себе является позитивным аспектом. Есть совместная рабочая группа, сейчас она определяет перечень шагов, которые должна осуществить Украина для достижения этой цели. Как я уже сказал, за последнее время произошел определенный прогресс. Но не мне решать, когда будет восстановлено перечисление помощи ЕС, здесь все зависит от Украины. Существует возможность возобновить бюджетную поддержку уже в текущем году.

— 15 мая ЕС обнародовал очередной отчет о ситуации в Украине, который оказался крайне критическим. Видите ли вы, что Киев с должным вниманием относится к выводам и рекомендациям отчетов?

— Я бы не стал говорить, является ли этот отчет самым критическим или нет. Важно то, что в его основе только факты. Что касается уровня выполнения плана действий и повестки дня ассоциации (документы, определяющие перечень необходимых Украине реформ.— "Ъ") — он, к сожалению, был и остается ниже наших ожиданий, и в этом смысле я бы не стал выделять лишь последние два года. В этом году, в соответствии с новым подходом ЕС (к составлению ежегодных отчетов.— "Ъ"), мы предоставили Украине рекомендации. К концу года увидим, будут ли они восприняты так, как мы ожидаем.

— Должен ли изменить отношение Киева к отчетам тот факт, что Еврокомиссия повысила степень их влияния на финансирование стран-соседей?

— Я думаю, что для Украины возможность дополнительного финансирования не должна иметь такого значения. Намного важнее для вас — задействовать полный потенциал существующих фондов, проводить реформы и использовать техническую помощь ЕС для имплементации реформ.