Судя по официальным тэгам в постах и цитатах публичных спикеров партии, единороссы отнеслись к нисхождению господина Медведева ожидаемо тепло. Часто там чувствуется такая искренняя начинка, как в известном кинематографическом «кавказском» тосте: «Помни, птичка: как бы высоко ты не летала, никогда не отрывайся от коллектива!»
На деле, я думаю, во многом ошибочно у части элит проблемы партии власти могут ассоциироваться с Дмитрием Анатольевичем или, вернее, с озвученными его устами попытками спасения и реформирования политической системы. И когда его деинсталлируют с корпоративного Олимпа и ставят отвечать за проблемный, только что выглядевший безнадежно тонущим политический актив, в этот момент менеджмент актива вправе обозначить свои проблемы уже по гамбургскому счету: в этом плане, конечно, подобная роль драматична, для премьера это своего рода «штрафбат», а для них — восстановление справедливости после нескольких лет его президентства, когда они были пусть публично, но все же «равноудалены». На этом фоне политкорректность ставит новые мировые достижения, хотя она в принципе является для участников этого процесса стилем жизни.
Для населения предвыборная кампания Путина завершилась два месяца назад, но для партии власти она не кончается никогда. Признаков же того, что начинается кампания Медведева, как не было, так и нет. Смена статуса «партия будущего президента» на «партия бывшего президента» — слишком рискованная рекламная идея. Скажем, при желании любой может проделать простой эксперимент с контент-анализом: на сайте «Единой России» за последнюю неделю Путин упоминался 114 раз, Медведев — 61, Неверов — 14, Грызлов — 1. Цифры говорят сами за себя.
Уверен, что партизация Дмитрия Анатольевича имеет абсолютно прагматичные цели.
Прежде всего это использование накопленного им за годы президентства «рейтинга должности». По данным ФОМ, сейчас рейтинг доверия у Медведева — около 47%, электоральный рейтинг «Единой России» — в пределах тех же 47%. Однако это означает, что рейтинг доверия партии на 10–12% ниже, чем аналогичный показатель оценки у премьер-министра. Поэтому, хотя оба параметра с декабря немного подросли, во многих регионах рейтинг господина Медведева выше, чем у партии власти. В тактическом плане это создает ей прямые количественные бенефиции.
При этом, если уже сейчас не начать делегировать партии рейтинг экс-президента, он может просто уйти в песок (ведь это у Путина рейтинг — прежде всего «рейтинг личности»; у Медведева он формировался во многом благодаря должности, и велик риск, что, уйдя с этой самой должности, он может его растерять).
Сейчас одобряют приход Медведева в руководство партии 33% россиян, не одобряют только 10% (что примерно соответствует «ядерному электорату» партии власти и системной оппозиции соответственно). Это означает, что условия для делегирования им партии своего рейтинга и имиджа сложились относительно благоприятные.
Что касается делегирования имиджа, то обновление ассоциативного ряда партии молодым политиком-либералом, его тесные ассоциации с международным сообществом, с подзабывающейся уже модернизацией (и окончательно забытыми нацпроектами) помогут ребрендингу единороссов уже качественно, для крайне необходимой им сегодня смены имиджа.
Поэтому стартовые условия для работы на выборах это политическое слияние создает неплохие. Однако для переноса потенциала на результаты нужны каналы. И это должен быть не административный ресурс и не рекламно-манипулятивные технологии. Единственное, что может улучшить ситуацию,— это системная технология лоббирования через идеологию партии общественного интереса: изучение потребностей целевых групп, в том числе среднего класса и бизнеса, и их эффективное продвижение. Пока я этого не наблюдаю, а наблюдаю я политический торг вокруг губернаторских фильтров, очередной этап срастания административно-хозяйственной и партийной элиты, безумную ситуацию вокруг переноса единого дня голосования на сентябрь и тому подобные паллиативы.
Кстати, голосование в сентябре авторов самой же этой идеи и похоронит: нет летом у партии власти в нужном количестве ни административных, ни медийных рычагов для агитации, а сентябрь традиционно психологически тяжелый, послеотпускной период, когда портится погода, резко растет нагрузка на общественный транспорт, да и сама власть по-хорошему должна вовсю заниматься подготовкой к зиме и к уборочной кампании. В таких условиях никакое срастание руководителей органов исполнительной власти с партактивом не спасет.
Дмитрий Анатольевич не должен пренебрегать никакими ресурсами, в том числе партийным. Конечно, если сопоставить приведенные выше рейтинги доверия к нему и к партии, очевидно, что в роли «донора рейтинга» выступает именно он, да и в психологическом плане ассоциация с «Единой Россией», имидж которой в последние годы профессионально «урабатывали» по технологиям черного пиара, думаю, тоже решение непростое. Пожалуй, это требует от премьера определенного мужества, это поступок.
Но при этом для него это и некая гарантия от выхода в «политический тираж»: инкорпорирование в главную политическую силу страны, от которой он так долго дистанцировался, является и своеобразным обходным маневром. На фоне присущих для Владимира Путина форм ручного управления — формирования откровенно «технического» кабинета министров, назначения Игоря Холманских полпредом — чисто административное премьерство нивелировало бы перспективы господина Медведева как самостоятельной фигуры.
Поэтому партизация, не будучи сама по себе для премьера выгодной, является для него одним из необходимых мероприятий наряду с внешнеполитической ролью, публичным принятием ответственности за «губернаторские фильтры» и многими иными вещами, которые являются, вероятно, тем самым «необходимым злом» и ценой политического выживания.