Фестиваль кино
Сегодня открывается 65-й Каннский фестиваль. В основном конкурсе участвует фильм "В тумане", представляющий в том числе Россию как копродюсера. С режиссером этой картины СЕРГЕЕМ ЛОЗНИЦЕЙ побеседовал АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
— "Счастье мое" вызвало противоречивые отклики и оказалось не очень по душе сильным мира сего. Трудно ли было получить деньги в России на ваш следующий проект? Обращались ли вы в государственные организации и фонды?
— Русским копродюсером фильма стала Валентина Михалева. Ее кинокомпания GP вложила частные средства в картину на самом важном этапе — накануне съемочного периода. Могу сказать, что именно участие Валентины Михалевой позволило нам провести съемку в запланированный срок. Валентина также обратилась за поддержкой в Фонд кино и поддержку эту в результате получила, хотя мне известно, что на это ушло много времени и сил. В конце концов упорство и настойчивость нашего российского продюсера взяли верх над бюрократической волокитой. Ну и конечно, приглашение картины в Канн тоже способствовало принятию положительного решения. Новость о том, что фильм поддержан Фондом кино, мы получили после того, как была объявлена конкурсная программа Каннского фестиваля. Сейчас Фонд кино намерен поддержать и прокат фильма "В тумане" в России: если все пойдет по плану, фильм выйдет на российские экраны этой осенью.
— Как вообще вы или ваши продюсеры сформировали механизм этого международного проекта с такими разными странами, как Голландия и Белоруссия?
— Картину продюсировал немецкий продюсер Хайно Декерт. Ему удалось получить существенную часть финансирования в немецких кинофондах. Картину поддержали три немецких фонда — MDM, MBB и DFFF. Хайно давно работает в тандеме с голландской компанией Lemming Film (они, в частности, были копродюсерами фильма "Счастье мое"), и на этот раз голландцы выразили готовность участвовать в картине. Им удалось добиться поддержки у Фонда кино Нидерландов. Что же касается Белоруссии, предложение от "Беларусьфильма" мы получили летом прошлого года, когда я приехал в Белоруссию, чтобы посетить государственный архив: я искал фотографии военного времени. Фотографий там практически не оказалось, увы... Но за то время, что я был в Минске, состоялась встреча с Олегом Сильвановичем, нынешним руководителем "Беларусьфильма": студия предложила нам оборудование, реквизит, костюмы и услуги звукового цеха.
Не могу сказать, что такое сложносочиненное продюсирование (Германия--Россия--Латвия--Нидерланды--Белоруссия) далось легко. Были, конечно, проблемы — и финансовые, и организационные. Но в результате мы достигли цели. У меня на площадке звучало девять языков — русский, латышский, немецкий, литовский, румынский, польский, чешский, белорусский и английский. И понимали все друг друга с полуслова.
— Чем объяснить ваше настойчивое обращение к теме войны? И в частности, к творчеству Василя Быкова? В чем вы видите важность и актуальность поставленных им вопросов?
— Мне кажется странным, что почти все журналисты, которым я давал интервью в последние дни,— сотрудники серьезных и респектабельных газет и журналов — спрашивают меня, почему я снимаю фильм о войне и в чем актуальность этой темы. При этом первые страницы тех же газет и журналов, в которых эти журналисты работают, испещрены сообщениями о военных действиях и их страшных последствиях — Сирия, Ирак, Афганистан, Чечня, Ливия... Состояние войны — это крайнее проявление агрессии, имманентно присущей современному постиндустриальному обществу. Проблема эта так же остра и актуальна сегодня, как и во времена, о которых писал Быков. Пока не понят механизм распространения войны и не осмыслен страшный опыт, история будет повторяться.
Примо Леви, переживший Освенцим, писал в предисловии к своей книге воспоминаний "Человек ли это?": "Эта книга написана не с целью выдвинуть новые обвинения; скорее содержащиеся в ней факты могут послужить для бесстрастного изучения некоторых особенностей человеческой души. Многие люди и целые народы, не всегда отдавая себе в этом отчет, считают, что всякий чужой — враг. У большинства это убеждение таится глубоко в душе, словно скрытая инфекция, и проявляется лишь в эпизодических и несогласованных действиях, не заложено в системе мышления. Но когда убеждение укореняется, когда смутное представление становится большой посылкой силлогизма, тогда в конце цепи возникает лагерь.
Он — результат воплощенного с неукоснительной логикой миропонимания, и до тех пор, пока такое миропонимание существует, существует и угроза его воплощения".
— Видели ли вы "Восхождение" Ларисы Шепитько и усматриваете ли связь того, что делаете, с традициями советского кино?
— Фильм "Восхождение" Ларисы Шепитько, конечно, видел. Связи у советского кино с тем, что я делаю, никакой нет. Я думаю, что такая картина в советское время была бы просто невозможна. Может быть, с антисоветским кино связь какая-то есть.
— Как работает ваш опыт документалиста в игровых проектах? Можно ли сказать, что вы теперь полностью ушли в стихию игрового кино?
— Мне все равно, какую картину снимать — игровую, документальную,— какая разница? Я только что закончил еще и маленькую документальную картину. Летом где-нибудь будет премьера. Будет возможность снять игровой фильм — сниму игровой. Будет возможность снять документальный — сниму документальный. Идей у меня много, хватит надолго. Вопрос только во времени и возможности финансировать картины.
— Что вы считаете эталоном качественного современного фильма? Видите ли вокруг себя авторов, с которыми солидаризируетесь? Какое кино вы вообще цените и любите смотреть?
— Мне кажется, что "эталон качества" — это из другого лексикона. Это скорее о шарикоподшипниках, а не о фильмах. Понятие "эталон" подразумевает тиражирование и копирование, а в искусстве ценны единичность и уникальность. Уникальность авторской мысли, авторского видения и способность воплотить это видение в точной и безукоризненной художественной форме. Я киноман и смотрю практически все, что отмечено печатью авторства.
— Каков ваш опыт участия в фестивалях? Какие чувства вызывает у вас вторичное попадание в каннский конкурс?
— Каннский фестиваль — лучшее место в мире для премьеры картины. Там самая искушенная, самая взыскательная, самая чуткая и самая заинтересованная аудитория. Я очень рад, что картина впервые будет представлена публике именно в Канне, и я счастлив, что вместе со мной на премьере будет моя съемочная группа — мои соратники, чьи талант и вдохновение мне так дороги.