Фестиваль театр
Один из самых знаменитых и благополучных театральных фестивалей Европы, "Рурфестшпиле" в немецком городе Реклингхаузене, в этом году посвящен русскому театру и проходит под девизом "Новое на Востоке: из далекого прошлого русского театра в будущее". Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Ровесник Авиньонского и Эдинбургского фестивалей, ныне богатый и уважаемый фестиваль "Рурфестшпиле" обязан своим рождением холодной зиме 1946 года. Театры Гамбурга в ту пору совсем замерзали и не могли играть. А отапливать здания было нечем. Пришлось актерам снарядить группу своих представителей, которые отправилась в Рур, к шахтерам — просить уголь для гамбургских театров. Шахтерам тогда, как несложно догадаться, приходилось тоже несладко, но в небольшом городе Реклингхаузене продрогших посланцев театрального мира все-таки пожалели — и отправили в Гамбург уголь. В знак благодарности за проявленную солидарность гамбургские театры следующим летом приехали к шахтерам и играли для них свои спектакли. Союз искусства и труда решено было закрепить — почему, спрашивали люди, в Зальцбурге и Байрейте могут быть свои "фестшпиле", а у нас не могут?
Оказалось, что и в Реклингхаузене может родиться большой и важный фестиваль, было бы желание. Ну и, разумеется, финансовые вливания: по традиции, главными донорами "Рурфестшпиле" считаются город Реклингхаузен и шахтерский профсоюз, а в программе непременно участвует один из гамбургских театров. Сохраняются здесь и некоторые трогательные "красные" традиции: например, начинается ежегодный фестиваль, родившийся под лозунгом "уголь за искусство", всегда вечером 1 мая, а сигнал к началу длинного театрального марафона должен дать шахтер. Правда, профессия эта в Руре вымерла, большинство шахт в 90-е годы были закрыты, и профсоюз уже давно не тот, что прежде, так что без капиталистов-спонсоров не обойтись. Но на посещаемости фестивальных мероприятий случившаяся смена экономической парадигмы никак не сказалась: "Рурфестшпиле" известен далеко за пределами города, входящего в состав многомиллионного населения Рурской агломерации, да и охочие до культурных новинок Дюссельдорф и Кельн не так далеко.
Новинок в Реклингхаузене всегда показывают немало. За долгую свою историю фестиваль несколько раз существенно менял принципы построения программы, но одному правилу много лет не изменяет: представлять крупного актера и участвовать в создании большого спектакля с его участием. В этом году — с ее участием. Кейт Бланшетт выступает здесь в постановке по современной пьесе "Большой и маленький", поставленной Сиднейской театральной компанией. Еще одно правило: каждому фестивалю придумывать какую-нибудь сквозную тему, которая объединяет если и не все, то большинство строк афиши. В этом году она звучит как "Новое на Востоке: из далекого прошлого русского театра в будущее".
На афише фестиваля три портрета — Пушкин, Гоголь и Чехов — чем-то напоминают Маркса--Энгельса--Ленина из советской иконографии. Впрочем, это не единственные русские иконы, в программе есть и "Война и мир" Толстого — в новой постановке Себастиана Хартмана, и главы из "Братьев Карамазовых" Достоевского в исполнении Патриса Шеро (когда-то он был в Москве с этим моноспектаклем), и "Мастер и Маргарита" Булгакова — спектакль прославленного английского театра "Комплисите" наверняка станет одним из главных событий летнего фестивального сезона (Вена и Авиньон уже на очереди). Вообще, "Рурфестшпиле" предлагает взгляд на русскую литературу и русскую драматургию преимущественно не изнутри России, а извне. Из наших именитых гастролеров здесь только балет Бориса Эйфмана "Онегин" и чеховская "Шведская спичка" Театра наций. А вот "Дядю Ваню" и "Чайку" привозят из Берлина — Deutsches Theater представляет чеховскую дилогию ныне покойного режиссера Юргена Гоша.
Открывший фестиваль "Ревизор" в постановке директора фестиваля Франка Хоффмана — тоже, разумеется, взгляд извне, вроде бы заинтересованный, но осторожный. Последнее относится, правда, к чему угодно, но не к ритмам самого спектакля: с пьесой Гоголя немецкие актеры справляются меньше чем за два часа, без антракта. Персонажи этого "Ревизора" очень подвижны и легкомысленны, здесь не Хлестаков, а все остальные — "без царя в голове". Хлестакова же играет Евгений Ситохин, единственный русский актер в этой компании. Его персонаж тут явный чужак, что подчеркнуто не только акцентом и несколькими фразами, произнесенными по-русски, но и способом появления: Хлестаков приплывает буквально по воздуху, на парящей в пустоте решетке. И хотя по возрасту актер много старше гоголевского героя, тему он вытаскивает довольно интересную: мнимый ревизор в спектакле чем-то напоминает булгаковского Шарикова — битое если не сапогами прохожих, то самой жизнью и навсегда на нее обозлившееся существо нежданно-негаданно для самого себя получает возможность почувствовать себя человеком.
Россия в спектакле Франка Хоффмана — почти пустое пространство с какими-то огромными деревянными рамами и размытым пейзажным задником, на котором никак не может заняться зимний день. Костюмы гоголевских персонажей похожи на винтажную фантазию на русские темы, с мехами и шапками, но в таких сочетаниях, что в реальной России за такое, пожалуй, побьют. И мистика, и сатира в "Ревизоре" Хоффмана не просто не опасны и не злы, они приятны во всех отношениях, а персонажи, кажется, просто валяют дурака. Когда в доме городничего готовятся к приезду Хлестакова, пустоту затягивают большими рулонами обоев в цветочек — вроде как вот она, русская показуха. Эх, знали бы они, как на самом деле в России принято принимать важных гостей.