Россия готова направить в Индонезию, где разбился Superjet 100, спасательные самолеты и вертолеты, сообщают в МЧС. Пока о выживших не сообщается. Подробности ведущей Ксении Турковой рассказал путешественник и блогер Сергей Доля, который находится в оперативном штабе в аэропорту Джакарты.
Сейчас индонезийские спасатели делают лестницы, чтобы добраться до обломков лайнера. Он разбился накануне, столкнувшись с отвесным склоном горы. По последним данным на российском самолете было 45 человек, из них 8 –– россияне.
–– По вашим данным, сейчас на каком этапе поисково-спасательная операция?
–– Вы знаете, я хожу туда раз в полчаса и раз в полчаса я получаю диаметрально противоположные ответы. Один раз говорят, что добрались, десантники высадились с вертолета, а второй раз говорят, что нет, оказывается, это неправда, десантникам не удалось добраться, поэтому точной информации здесь нет.
–– А как вы думаете, почему такие противоречивые данные поступают? Почему такой хаос?
–– Мне кажется, тут просто безалаберность местных организаторов, потому что один начальник говорит одно, потом приходит другой начальник и говорит другое.
–– Но все-таки какую-то информацию можно из этого извлечь? Вот по вашим ощущениям, что сейчас происходит?
–– По моим ощущениям, вертолетчики уже несколько раз пытались зависнуть над местом катастрофы и спустить десантников на веревках вниз. Получилось у них это или нет, я подтвердить сейчас не могу. Плюс, я знаю, что идет третья группа снизу, пытается как-то добраться до верха, но там очень сложная местность, практически отвесная гора с очень густым непроходимым лесом, поэтому идут медленно.
–– А вот действительно можно с помощью каких-то лестниц туда добраться?
–– Не знаю, про лестницы я здесь ничего не слышал.
–– Сообщают информационные агентства, что именно лестницы индонезийские спасатели используют, чтобы с земли именно добраться до обломков.
–– Возможно, но столько разных агентств сообщает сейчас столько разной информации, что я бы не стал сейчас это утверждать.
–– А погода какая в районе поисковой операции?
–– У нас в аэропорту здесь солнце и все хорошо, но там –– я вижу это место, оно здесь недалеко –– полная дымка, тяжело. Они говорят, что погода очень плохая в районе именно места катастрофы.
–– О возможных причинах что-то еще говорят? Какие-то есть дополнительные, может быть, версии?
–– Нет, о причинах и версиях пока здесь никто не говорит вообще, это не обсуждается.
–– Что касается погибших и, возможно выживших, хотя понятно, что надежды уже практически никакой нет, какие-то еще данные появились?
–– Я знаю, что на борту было 45 человек. Но индонезиец сказал, что понятно, что с самолетом что-то не то. А далее еще три человека, про которых они не знали, там они или нет. Сейчас они за эти два дня дозвонились до них, выяснилось, что он не полетели на этом борту. Поэтому, действительно, там было 45 человек.
–– Но говорят, что-то о том, есть какие-то минимальные шансы на спасение хоть кого-нибудь?
––Я думаю, шансы есть всегда, я в это верю.
–– Кто-то из представителей российской стороны в Джакарту прибыл?
–– Здесь с нами постоянно сотрудники посольства, они и ночевали вместе с нами в аэропорту, и оказывают всю возможную поддержку, которую только мы можем просить, что в их силах. Сейчас сюда уже прилетел Михаил Асланович Погосян с большой командой, представительной. Они сейчас едут из аэропорта к нам.
–– Что касается совместной группы по расследованию, известно кто туда войдет, когда она будет работать?
–– Пока ничего не известно. Опять же, я очень надеюсь, что Михаил Асланович сейчас приедет, и, наконец-то, что-то прояснится, потому что с организацией надо что-то делать.