Концерт классика
Фестиваль Мстислава Ростроповича завершает выступление симфонического оркестра римской Accademia di Santa Cecilia под управлением его главного дирижера АНТОНИО ПАППАНО. Накануне концерта маэстро Паппано, являющийся также главным дирижером лондонского "Ковент-Гардена" (и совсем недавно возведенный в рыцарское звание), ответил на вопросы СЕРГЕЯ ХОДНЕВА.
— Как вам быть рыцарем? Вы уже привыкли к тому, что вы сэр Антонио Паппано?
— Что вы, боюсь, никогда не привыкну! Хотя это невероятно лестно, конечно, и у меня еще есть время, чтобы привыкнуть. Официальная церемония будет только 15 мая.
— Есть такое клише, что итальянцы в симфоническом репертуаре традиционно слабее, чем в оперном. Насколько это сейчас справедливо?
— Исторически итальянская музыкальная жизнь строилась прежде всего вокруг оперных театров, это понятно. И по каким-то причинам чисто симфонические институции получали меньше внимания. Жаль, потому что в принципе театральность и драма, которую итальянские музыканты прекрасно могут выразить, очень к месту в симфоническом репертуаре. А насчет клише — хоть в нем есть толика правды, я его и пытаюсь изменить. Я с Accademia di Santa Cecilia уже шесть лет, мы много выступаем, в том числе в таких "симфонических" странах, как Германия, и с успехом. Конечно, по-прежнему нужно много работы, много концентрации.
— Концентрации на чем в первую очередь?
— Идея прежде всего в том, чтобы использовать певучесть оркестра, те самые драму и театральность, если хотите, сфокусировать их в нужном направлении. Ну и как во всех оркестрах — заставить музыкантов слышать друг друга. Есть ведь и еще одно клише: итальянцы всегда стремятся быть индивидуалами. Вот с этим тоже приходится работать. И репертуар, конечно. За последнее время мы играли, например, Моцарта, Прокофьева, Брукнера (Восьмую симфонию), Элгара, Малера, Листа, и это не всегда то, к чему итальянская публика так уж привыкла. Да еще и премьеры современных композиторов. Очень разная музыка, но на этой репертуарной гибкости оркестр и воспитывается.
— Возникают ли сейчас сложности из-за сокращения бюджетных расходов в Италии?
— Ну, не очень просто, конечно, хотя в Лондоне, в Королевской опере, то же самое, там правительство тоже тратит меньше. Но мы на плаву: очень много гастролируем, много записываемся, все как в самые хорошие времена.
— Вы сказали, что итальянские оркестранты всегда стремятся быть индивидуалами. Для вас, как дирижера, это дискомфорт?
— Да нет, скорее забавно, если учитывать мои собственные корни. Иногда я чувствую, что вот я стою на подиуме, а передо мной сидит много-много Антонио Паппано. Это очень интересный опыт — психологически, я имею в виду. Но при этом я всегда чувствую, что мы делаем что-то вместе, что я не предлагаю им что-то неестественное для них.
— То есть вы не диктатор?
— У любого дирижера, даже самого мягкого, бывают моменты, когда нужно диктовать свою волю, и очень жестко. Но если ты подготовлен, если ты досконально знаешь произведение, если у тебя есть идеи и ты можешь их донести, то оркестр в любом случае за тобой пойдет.
— Звучит не так сложно.
— Ну, сложности есть. Например, следить за тем, чтобы чистая концертная рубашка была наготове. Ну а если серьезно, то сейчас дирижерская профессия, может быть, правда сложнее, чем раньше. В частности, потому, что приходится заниматься популяризацией. У меня есть своя программа на "Би-Би-Си" — пока что только об опере, но я думаю расширять ее тематику.
— И этой популяризацией должен заниматься дирижер?
— Должен хоть кто-нибудь. Понимаете, у людей сейчас не то чтобы мало информации, теоретически она доступна всем, но некоторые темы людей пугают. Вот как классическая музыка. И я пытаюсь, говоря с этой аудиторией, быть как можно более естественным, объяснять иногда трудные вещи, но понятным языком. Это важно для будущего музыки, и, по мне, это тоже часть дирижерской работы — все объяснять, пытаться заинтересовать людей. И слушателей, и, кстати, спонсоров тоже: не просто брать деньги, а как-то их вовлекать, стараться дать им понять, что именно мы делаем, зачем это нужно.