"Ассигнования по немецкому бюджету уже исчерпаны"

В 1945 году после Победы, в ходе раздела оккупационных зон в Германии Соединенные Штаты передали СССР земли, где добывалось самое важное стратегическое сырье тех лет — урановая руда. Как выяснил обозреватель "Власти" Евгений Жирнов, американская щедрость очень дорого обошлась советскому народу

"Запасы урановых руд незначительны"

Вопрос о том, знали ли американцы в 1945 году, что вместе с Саксонией отдают СССР урановые рудники, остается открытым до сих пор. Западные историки пишут, что среди представителей США на Ялтинской и Потсдамской конференциях, где решался вопрос о послевоенном устройстве Европы и Германии, не нашлось ни одного специалиста, имеющего представление о геологии саксонских Рудных гор. И поэтому американцы не возражали против включения Саксонии и Тюрингии в советскую оккупационную зону. Правда, в обмен на создание союзных зон оккупации в Берлине.

Конечно, возможно всякое. Но данные о наличии урановых руд в Саксонии к тому времени публиковались уже более ста лет. Один из советских руководителей работ по добыче урана в ГДР Николай Чесноков вспоминал:

"Урановые руды, особенно урановую смолку для получения красок, начали добывать здесь в 1825 году. Наибольшее их количество было добыто в 1850-1854 годах. Добыча велась и в 1905-1910 годах, вплоть до 1940 года в небольших количествах, в основном для производства красок. С 1825 по 1831 год период в Рудных горах Саксонии всего было добыто 13 907 кг урана".

К 1940-м годам разрабатывавшиеся в Саксонии залежи урана стали иссякать:

"По данным завода синих красок в Aye, где перерабатывались урановые руды,— писал Чесноков,— в 1939 году на завод было поставлено 263,3 кг урана в руде с рудников Шнееберга".

А другой советский специалист по немецкому урану геолог Вячеслав Марченко писал о событиях 1940-х годов:

"Германские геологи провели ревизию старых месторождений Рудных гор и оценили общие возможные запасы урана в 15 т металла. В 1940-1944 гг. германские горные предприятия добывали урановую руду в Шнееберге и Иоганнгеоргенштадте. Учитывая большое количество целебных источников радоновых вод с высокой концентрацией в районе курортов Обершлема и Нидершлема, немецкие специалисты сделали вывод, что уран весь "разложился" и перешел в радий, поэтому поиски урана здесь не имеют перспектив".

Как утверждал тот же автор, немецкие геологические отчеты по урану в конце войны захватили американцы, и именно по этой причине они без особых возражений отдали саксонские Рудные горы в распоряжение СССР. Ведь для того, чтобы добыть там количество руды, необходимое для создания атомной бомбы, пришлось бы затратить колоссальные средства и огромное количество труда и времени. А с учетом потерь, которые понес в войне Советский Союз, это надолго затормозило или остановило бы советский атомный проект.

Идея выглядела блестяще, если бы не одно "но". Американское атомное оружие всерьез угрожало власти Сталина. А ради ее сохранения и укрепления он был готов идти на любые жертвы — и человеческие, и финансовые.

Как вспоминал один из руководителей советского атомного проекта Михаил Первухин, руководивший с 1942 года Наркоматом химической промышленности СССР, для развертывания работ по созданию атомного оружия не хватало самого главного — урана:

"По предварительным расчетам Игоря Васильевича Курчатова, для осуществления в реакторе цепной реакции необходимо было иметь около 100 тонн природного урана в виде чистого металла или солей урана. Чтобы разобраться в вопросе ресурсов урана в нашей стране, мы с Игорем Васильевичем вызвали в Москву директора Института радиохимии Академии наук проф. В.Г. Хлопина. Он рассказал нам, что в Средней Азии есть один рудник цветной металлургии, на котором добываются урановые руды для целей изготовления светящихся красок. По сообщению Наркомата цветной металлургии, к которому мы обратились, разведанные запасы урановых руд незначительны, и чтобы получить 100 тонн урана, необходимо было провести большие горные работы на руднике, а также соорудить установки по обогащению руды".

Поиск новых источников урановой руды шел беспрерывно:

"На 1944 г.,— писал Вячеслав Марченко,— в Советском Союзе имелось лишь 10 тонн солей урана, а для запуска уран-графитового котла было нужно не менее 100 тонн. В 1944 году в стране было добыто 1500 тонн руды, или 2 тонны солей урана. Сразу после освобождения Эстонии наши геологи провели поиски и разведку содержащих уран диктионемовых сланцев в районе Силламяэ. В 1945 г. было добыто 125 000 тонн руды (50 тонн урана). Правительством были предприняты решительные меры по организации геологических поисков урановых руд; был организован Комитет по созданию сырьевой базы урана".

Для поиска новых месторождений урана советское руководство пошло на беспрецедентные меры. 21 марта 1946 года Совет министров СССР принял постановление "О премиях за открытие новых месторождений урана и тория", в котором говорилось:

"1. Первая премия присуждается за открытие новых месторождений урана с запасами металла не менее 1000 тонн при среднем содержании урана в руде 1,0% и выше.

2. Установить, что руководитель геологоразведочной партии, удостоенный первой премии:

а) получает денежную премию в размере 600 тыс. руб.;

б) представляется Советом Министров СССР к высшей степени отличия в области хозяйственного и культурного строительства — званию Героя Социалистического Труда;

в) получает звание "Лауреат Сталинской премии" первой степени;

г) получает за счет государства в собственность в любом районе Советского Союза дом-особняк с обстановкой и легковую машину;

д) получает право обучения своих детей в любом учебном заведении СССР за счет государства;

е) получает право (пожизненно для себя, жены (мужа) и для детей до их совершеннолетия) бесплатного проезда в пределах СССР железнодорожным, водным и воздушным транспортом;

ж) получает двойной оклад жалования на все время работы в области специальных разведок".

Чтобы представить себе размер обещанных благ, достаточно сказать, что денежная премия представляла собой оклад инженера за 50 лет.

"1281 смертельный случай"

Система стимулирования, судя по всему, себя оправдала.

"В сентябре 1945 г.,— писал Марченко,— была создана Саксонская ураново-поисковая партия. Начальником был назначен С.П. Александров. К концу 1945 г. запасы урана были оценены в 150 тонн, а в апреле 1946 г. в результате геологических поисков запасы урана возросли до 1500 тонн. В августе 1946 г. были закрыты курорты в Обершлеме, и здесь начались геологические поисково-разведочные работы. Весной 1947 г. Саксонское горное управление преобразовано в акционерное общество "Висмут" во главе с М. М. Мальцевым. Это общество было передано в счет репараций Советскому Союзу. Начата добыча урановых руд в Аннаберге, Шнееберге и Мариенберге. В 1948 г. вводятся в эксплуатацию месторождения Беренштайн, Фрайталь, Нидерпебель, Зайфенбах и крупнейшее в мире месторождение Нидершлема-Альберода... В 1949 г. открыты месторождения Цобес, Шнеккенштайн и Берген. Уже в следующем, 1950 году в Советский Союз было отгружено 2500 тонн урана, в то время как в СССР было произведено всего 1000 тонн".

Большие успехи обеспечивались огромными человеческими жертвами. Западногерманские источники указывали, что на шахтах "Висмута" постоянно происходят аварии, сопровождавшиеся гибелью людей:

"27 апреля 1947 года 20 горняков засыпало в результате аварии на штольне. В мае 1949 года обрушилась шахта под озером Филцзее в районе Шнееберга. Потолок штольни не выдержал давления воды, погибло 180 рабочих". Самый страшный несчастный случай произошел в 1949 году в Йохангеоргенштадте, западные немецкие газеты писали тогда о сотнях погибших. Николай Гришин, перебежавший на Запад советский офицер, позже сообщил, что над шахтой взорвалась коробка со взрывчаткой, и это вызвало оползень под землей. Засыпало всю рабочую смену. Один из руководителей "Висмута", также сбежавший на Запад, который в свое время был ответственным за данный горный округ, в 1950 году официально заявил, что он был свидетелем аварии "на первом объекте в 14-й шахте": "Шахта находится на глубине 200 метров под водой. Там должно находиться около 800 человек, которых еще до сих пор не вытащили". Согласно секретной внутренней статистике компании "Висмут", которая попала в руки западной немецкой прессе, во второй половине 1949 года было зарегистрировано, не считая жертв аварии в Йохангеоргенштадте, 1281 смертельный случай, 3467 ампутаций, а также 16,5 тыс. случаев тяжелых телесных повреждений. Родственники не получили никакой компенсации.

Финансовые затраты на добычу немецкого урана также превышали все мыслимые размеры. На предприятиях и шахтах "Висмута" трудилось без малого 200 тыс. человек, огромные средства расходовались на геологоразведку, строительство новых шахт и предприятий, охрану объектов и т. д.

Если до первого испытания советской атомной бомбы в августе 1949 года на это обращали не слишком много внимания, то после успешного завершения первого этапа атомного проекта сотрудники Госплана СССР решили подсчитать затраты на немецкий уран и были немало удивлены. Как оказалось, на финансирование "Висмута" тратится все, что Советский Союз получал в своей зоне оккупации Германии: репарации, все доходы от деятельности советских акционерных обществ и даже доходы от торговли "Военторга" в советских воинских частях.

Однако самым удивительным для главных плановиков страны оказалось то, что даже этих средств постоянно не хватало. Госплан начал настойчиво требовать снижения затрат на производство восточногерманского урана. Однако в том же 1949 году начальник финансового управления Советской военной администрации в Германии (СВАГ) В. Ситнин писал, что выполнить задание Госплана невозможно из-за быстрой выработки месторождений:

"Проект Госплана Союза ССР исходит из снижения отпускной цены продукции акционерного общества "Висмут" с 1.000 марок за единицу до 850 марок. Между тем в связи с обеднением руд условия работы в акционерном обществе "Висмут" осложняются, и проект плана Общества на 1950 год исходит из того, что при увеличении продукции на 33% добыча объемной кубомассы возрастет на 105%. В этих условиях мы считаем снижение отпускной цены и, следовательно, себестоимости продукции "Висмута" нереальным и полагаем целесообразным сохранить на 1950 год цену, принятую для 1949 года".

Мало того, как писал Ситнин, "Висмут" собирался не снижать, а повышать цену на свою продукцию:

"Общество "Висмут" планирует повышение цен с 1000 до 1250 марок. При принятии нашего предложения общая стоимость продукции акционерного общества "Висмут" выразится в 1 млрд марок".

Ко всему прочему начальник финансового управления СВАГ сообщал, что средства, выделенные "Висмуту" на текущий год, уже кончились и недостающие деньги будут попросту взяты со счета Госбанка СССР:

"Остаток средств Госбанка СССР в марках определяется Госпланом на 1 января 1950 года 400 млн марок. Между тем уже на 28 октября средства Госбанка СССР в Гарантийно-Кредитном Банке составили 350 млн марок, из них 80 млн перечислено в октябре месяце Министерством финансов Германской Демократической Республики на отдельный счет Госбанка в Гарантийно-Кредитном Банке как погашение части внешней задолженности Германии Советскому Союзу за товарные поставки и услуги, предоставленные Советским Союзом Германии в 1945-1946 г.г. Учитывая, что ассигнования на оплату продукции акционерного общества "Висмут" в 1949 году по немецкому бюджету уже исчерпаны и дальнейшее финансирование "Висмута" до конца года будет происходить исключительно за счет средств Госбанка СССР, по примерным подсчетам, на эти расходы будет израсходовано не менее 90 млн марок. Каких-либо крупных поступлений на текущий счет Госбанка в Гарантийно-Кредитном Банке от доходов советских организаций в Германии до конца года не предвидится".

Ситнин писал, что свести концы с концами можно единственным способом — отдать "Висмуту" все имеющиеся в наличии ресурсы:

"Недостающие средства могут быть изысканы лишь при условии направления на эту цель всего свободного остатка по доходам советских предприятий в Германии".

"Подземщикам платили по сто рублей в месяц"

Возможно, если бы "Висмут" продолжал оставаться главнейшим поставщиком урана для советской атомной промышленности, от госплановцев просто отмахнулись бы. Но за прошедшие годы расширилась добыча урана в СССР, и заработали аналогичные "Висмуту" предприятия в других социалистических странах: Яхимовские рудники в Чехословакии, советско-румынское общество "Кварцит", Кузнецкие рудники в Польше и советско-болгарское Горное общество. Так что руководителям "Висмута" пришлось искать способы экономии.

Нельзя сказать, что на "Висмуте" и раньше ничего не делали для снижения расходов и себестоимости урана. К примеру, на шахтах и обогатительных предприятиях едва ли не с начала усиленной добычи использовали советских солдат срочной службы, которым платили значительно меньше немецких рабочих. Один из них, Василий Устинов, вспоминал:

"Я работал подземщиком-взрывником. Другие ребята — операторами, настройщиками, ремонтниками электронной аппаратуры, техническими контролерами по приемке руды. На шахтах работали и люди гражданские, в основном молодые выпускники горных вузов. Один из них по фамилии Куренков был у нас начальником бурильно-взрывных работ... На объект, куда нас доставляли на автобусе немцы, мы приезжали в гражданской одежде. Подземщикам платили по сто рублей в месяц, но не на руки, а переводили на сберкнижку. Выдавали кроме основного ежедневный доппаек: 400 г молока, 160 г колбасы, 80 г сливочного масла, 40 г сахара. Горячего обеда в шахтах не было, его заменял сухой паек".

К 1950 году на "Висмуте" работало около 10 тыс. солдат. Шахтер в СССР получал 1100-1200 рублей в месяц, так что экономия была налицо. А вот немецкий персонал после настойчивых требований Госплана начали сокращать:

"В 1950 году,— вспоминал Николай Чесноков,— была проведена большая кампания по уменьшению объемов горных работ и закрытию малоперспективных по урану участков и в целом рудников. Это позволило уменьшить численность работающих в Висмуте с 195 906 человек в 1950 году до 153 112 человек в 1951 году и снизить себестоимость единицы продукции на 23%".

Однако себестоимость все равно оставалась крайне высокой, и на "Висмуте" взялись за организацию труда:

"В 1951-1953 гг.,— писал Чесноков,— в "Висмуте" широко развернулось движение передовиков производства: появлялись специализированные бригады проходчиков горизонтальных горных выработок, восстающих выработок и бригады на очистных работах в блоках. Началась проходка стволов шахт скоростным методом, проходка квершлагов и полевых штреков, это способствовало ускоренному вскрытию новых рудоносных участков Шнеебергского рудного поля, новых ураноносных жил и росту добычи урановых руд".

Картину, правда, по-прежнему портили аварии. 18 июля 1955 года заместитель министра внутренних дел СССР Семен Переверткин, чьи подчиненные охраняли "Висмут", докладывал в ЦК КПСС:

"16 июля сего года в 1 час ночи в стволе шахты N 208 акционерного общества "Висмут" в районе города Aye (30 километров юго-западнее г. Карл-Маркс-штадт) Германской Демократической Республики возник пожар. Образовавшиеся от пожара газы распространились на четыре соседние шахты, вследствие чего работы на них временно прекращены. По предварительным данным, в результате пожара и отравлений газами погибло 27 немецких рабочих, получили ожоги и отравления различной степени 93 и до настоящего времени не обнаружены 12 рабочих. Предположительно причиной возникновения пожара явилось короткое замыкание электрического кабеля высокого напряжения. Администрацией акционерного общества "Висмут" создана группа по руководству ликвидацией пожара. Пожар на шахте N208 продолжается. Усилена охрана объектов акционерного общества "Висмут" частями войск МВД СССР в Германской Демократической Республике. Для установления причин пожара создана комиссия из представителей администрации акционерного общества "Висмут", Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР и Управления войск МВД СССР в ГДР".

Но главная проблема "Висмута" к середине 1950-х заключалось в том, что огромные расходы на него подрывали экономику ГДР, и руководители страны начали все настойчивее просить Москву снять с них это непосильное бремя.

"Свыше миллиарда марок в год"

В 1956 году первый заместитель председателя Совета министров СССР Максим Сабуров провел переговоры с руководителями ГДР и направил в ЦК КПСС доклад со своими предложениями по выводу дружественной страны из экономического кризиса, в котором о "Висмуте" говорилось:

"Во время беседы с немецкими друзьями мной был поставлен вопрос, какие меры они намечают предпринять для устранения создавшихся трудностей и имеются ли в ГДР ресурсы для того, чтобы сбалансировать экономику... По вопросу о расходах ГДР по А/О "Висмут" друзья заявили, что желательно было бы уже в 1956 году снять дотацию за счет государственного бюджета ГДР на расходы А/О "Висмут" в сумме 950 млн марок, в том числе 750 млн марок — оплата 50% стоимости продукции и 200 млн марок — возмещение стоимости основных фондов. При этом они имеют в виду, что в дальнейшем оплата продукции А/О "Висмут" будет производиться по полной себестоимости поставками товаров из Советского Союза".

Сабуров писал, что в случае выполнения просьбы немецких друзей, проблемы экономики ГДР превратятся в проблемы для экономики СССР:

"В случае принятия предложения немецких друзей об оплате продукции А/О "Висмут" по полной себестоимости, включая затраты на капитальные вложения и геологоразведку, наши платежи за получаемую продукцию А/О "Висмут" в течение 1956-1960 гг. составят при планируемой добыче в объеме 26,2 тыс. тонн металла 7,7 млрд марок, или около 10 млрд инвалютных рублей, вместо 3,4 млрд марок, или 4,4 млрд инвалютных рублей при оплате по существующему соглашению. Таким образом, сумма наших платежей по условиям, выдвинутым друзьями, будет на 5,6 млрд инвалютных рублей выше, чем при оплате по действующему соглашению... Друзья высказали пожелание, чтобы они были освобождены от участия в капитальных вложениях и затратах на геологоразведочные работы, что мы считаем неправильным. По действующему соглашению основные фонды общества образуются за счет капитальных вложений сторон на паритетных началах, т. е. по 50% с каждой стороны. Эти капиталовложения предназначаются на расширение производственных мощностей предприятий. Затраты на капиталовложения и геологоразведку по пятилетнему плану намечаются в размере около 1,8 млрд марок, или 2,3 млрд инвалютных рублей, из которых 50%, или 900 млн марок (1 млрд инвалютных рублей) должны быть покрыты немецкой стороной. Кроме того, немецкая сторона должна оплатить непогашенную часть их доли уставного фонда в сумме 600 млн марок".

Еще больше вопросов вызывало предложение о полной оплате стоимости урана:

"Предложения немецких друзей о переходе на оплату продукции А/О "Висмут" по полной ее себестоимости плюс 10% прибыли имеет основание, поскольку такая практика уже применяется в отношении оплаты указанной продукции в других странах народной демократии... Друзья не учитывают то положение, что существующая себестоимость — 260 марок, а также намечаемая пятилетним планом средняя себестоимость 232 марки (или 302 инвалютных рубля) за килограмм металла в руде является чрезвычайно высокой и должна быть значительно снижена. В Чехословакии, например, уже сейчас себестоимость одного килограмма металла в руде составляет 140-150 инвалютных рублей, не говоря уже о том, что в Болгарии себестоимость составляет 98, а в Румынии — 29 инвалютных рублей. По данным иностранной прессы, продажная цена в США, Канаде, Австралии и Аргентине составляет 40-60 инвалютных рублей за килограмм металла в руде. По нашему мнению, оплата Советским Союзом продукции А/О "Висмут" может производиться по полной себестоимости только в том случае, если себестоимость будет значительно снижена".

Чтобы найти выход из положения, ситуацию в "Висмуте" поручили оценить первому заместителю министра среднего машиностроения СССР Борису Ванникову, который, как писал Сабуров, предложил вплотную заняться рентабельностью:

"По предложению т. Ванникова на основе ознакомления с положением дел на месте значительное снижение себестоимости может быть осуществлено за счет сокращения работ по малорентабельным месторождениям с консервацией ряда шахт, сокращения затрат на капиталовложения и геологоразведку, снижения расходов на управление и охрану. Переход на разработку новых месторождений и консервация малорентабельных шахт неизбежно приведет к некоторому снижению объема производства продукции и сокращению численности рабочей силы в А/О "Висмут", которая должна быть использована в других отраслях народного хозяйства ГДР. Даже при принятии этих предложений себестоимость одного килограмма металла в среднем за пятилетку составит 220 марок (включая прибыль), что значительно выше себестоимости добычи этого металла в других странах народной демократии и существующих цен в капиталистических странах. Учитывая сложившийся уровень себестоимости в странах народной демократии и существующие цены в капиталистических странах, считали бы возможным оплату продукции А/О "Висмут" производить по себестоимости, но не выше 130 марок за один килограмм металла... При принятии указанного предложения расходы ГДР по А/О "Висмут" будут снижены с 4,3 млрд марок по пятилетнему плану до 3,1 млрд марок, или на 1,2 млрд марок. Одновременно платежи СССР даже при снижении объема добычи продукции на 3,7 тыс. тонн металла возрастут на 150 млн марок".

"Серьезное напряжение для экономики СССР"

Дополнительные сложности создавало и данное прежде Хрущевым обещание оплачивать поставки из ГДР советскими товарами:

"Следует иметь в виду, что в 1956-1960 гг. оплата продукции А/О "Висмут" будет производиться в основном поставками товаров из Советского Союза, в то время как до 1956 года оплата продукции производилась наличными немецкими марками за счет остатков в кассе банка и частично за счет платежей ГДР на содержание советских войск. Из общей суммы платежей СССР за продукцию А/О "Висмут" 3,6 млрд марок товарными поставками должно быть оплачено 2,7 млрд марок, или 3,5 млрд инвалютных рублей... При этом необходимо иметь в виду, что это создаст серьезное напряжение для экономики СССР, так как в 1957-1960 гг. нужно будет дополнительно поставить в ГДР товаров на сумму примерно 2,0 млрд валютных рублей сверх предусмотренных в настоящее время поставок".

В итоге в 1956 году ГДР заплатили лишь небольшую сумму, и первый секретарь ЦК СЕПГ Вальтер Ульбрихт 13 мая 1958 писал Хрущеву:

"Мы смогли лишь в масштабе оставшихся у нас экономических сил постепенно приступить к смягчению острейших диспропорций... Большая часть наших экономических сил была связана работой по открытию и обогащению урановых руд. До начала выплаты возмещения за поставки "Висмута" в 1957 году (впервые в 1956 году было выплачено лишь незначительное возмещение) мы предоставляли социалистическому лагерю в течение многих лет путем поставок продукции "Висмута" — без экономического возмещения — ценности, составлявшие свыше одного миллиарда марок в год".

Вся дальнейшая история "Висмута" стала историей нескончаемой борьбы за снижение себестоимости урана. Из содержащихся в воспоминаниях ветеранов осторожных намеков видно, что реальной прибыли акционерное общество добилось только в 1970-х годах. Но, как оказалось, ненадолго.

"К 1981 году,— писал Николай Чесноков,— в деятельности СГАО "Висмут" возникли и значительные проблемы. Ряд рудников Роннебургского рудного поля перешли в стадию доработки запасов. Ставилась под вопрос экономическая целесообразность вскрытия и обработки запасов глубоких горизонтов... Указанные проблемы вели к увеличению себестоимости добываемой продукции".

Потом случилось падение Берлинской стены и "Висмут" с его дорогостоящей продукцией в объединенной Германии оказался никому не нужен. Собственно, он не был нужен уже давно. Но вечный угар гонки за ядерным паритетом с Америкой мешал это осознать. Да и зачем? Ведь военные сверхрасходы всегда уравновешивались низкими доходами советских людей.

Подписи

1. С послевоенных времен немецко-советская дружба имела дорогостоящую радиоактивную составляющую

2. Решая проблему создания атомной бомбы, Сталин в Потсдаме создал проблему Западного Берлина

1. За большие деньги советские специалисты находили уран даже там, где, как считалось, он давно кончился

2. Посещая Дома культуры горняков, построенные "Висмутом" (2), его работники оказывались в социалистическом завтра, а уходя на работу,— в докапиталистическом позавчера (3)

1. Первый заместитель председателя Совмина СССР Сабуров (слева) так и не нашел способа сохранить баланс интересов немецких друзей (справа — председатель правления "Висмута" Фриц Зельбман) и советских людей

2. После падения Берлинской стены "Висмут" канул в Лету, оставив после себя горы отвальных пород

мысли

"Руководитель геологоразведочной партии, удостоенный первой премии, получает за счет государства в собственность дом-особняк с обстановкой и легковую машину"

"Друзья высказали пожелание, чтобы они были освобождены от участия в капитальных вложениях и затратах на геологоразведочные работы, что мы считаем неправильным"