После освобождения от ответственности медика Бутырской тюрьмы Ларисы Литвиновой, дело о гибели в заключении сотрудника фонды Hermitage Capital Сергея Магнитского находится на грани окончательного закрытия. Теоретически остается возможность, что обвинение предъявят другому врачу "Бутырки" — Дмитрию Кратову. Обозреватель "Коммерсантъ FM" Константин Эггерт считает дело Магнитского, в сущности, политическим.
Вот появился и еще один признак того, что заигрывания с либерализмом краткой медведевской поры завершены. С самого начала было ясно, что и Литвинова, и Кратов –– мелкие фигуры, на которых попытались спихнуть ответственность за смерть Сергея Магнитского. Она последовала при крайне неясных юридически, но довольно ясных фактически обстоятельствах. МВД, ФСБ, прокуратура, УФСИН и Следственный комитет могут сколько угодно грызться между собой, но это части одной системы –– наследницы советских репрессивных органов. Эта система абсолютно бесконтрольна. Она глубоко убеждена, что стоит над законом. Точнее, в том, что она и есть закон. По мере приближения момента возвращения в Кремль Путина уверенность в этом крепнет в силовиках.
Разумеется, эта система периодически сдает своих сотрудников под давлением обстоятельств, но происходит это тогда, когда подачка общественному мнению становится абсолютно необходимой. Однако в истории с Магнитским система твердо держит оборону. В голову приходят две вовсе не исключающие друг друга причины такой жесткости. Первая: деньги, о похищении которых чинами МВД писал и говорил Магнитский, могли частично "пойти" на самый верх властной пирамиды. А это исключает любую возможность наказания нижестоящих чинов. Второе: фонд Hermitage Capital, на который работал Магнитский – иностранная компания. Вдобавок возглавляет ее Уильям Браудер, которому российские силовики запретили въезда в Россию.
Браудер начал международную кампанию против тех, кого он подозревает в фактическом убийстве Магнитского в тюрьме. Уступить западному бизнесмену, пусть и бывшему трубадуру путинской политики, для российской государственной структуры – а фактически, учитывая резонанс дела, для Кремля — абсолютно невозможно. Так называемый "список Магнитского" — нескольких десятков фамилий подозреваемых в причастности к гибели аудитора, которым предлагают запретить въезд в страны ЕС и Соединенные Штаты — постоянно обсуждается европейскими парламентами и правительствами. Он фактически уже действует в нескольких странах. То ожесточение, с которым ему противостоит официальная Москва, наводит на мысль, что чьи-то личные и государственные интересы в этой трагедии явно пересеклись.
Причем в ближайшее время защитники интересов силовой корпорации могут не беспокоиться. В частном порядке европейские дипломаты признают: официальное и публичное объявление общеевропейских визовых и финансовых санкций против тех, кто включен в "список Магнитского", нереально. "Всегда найдутся несколько стран, которые будут против, а потому нет смысла ставить этот вопрос на уровне всего ЕС", — подтвердил мне в конфиденциальной беседе высокопоставленный сотрудник Европейской службы внешнеполитической деятельности – фактически МИДа Евросоюза. Увы, наглядным символом "суверенной демократии" России остается суверенное беззаконие.