Дети живут в одном доме, а машина стоит на паркинге другого, ровно через дорогу. Мы переходим через дорогу, подходим к лифту, чтобы спуститься на паркинг и ехать в школу. Но тут они видят объявление: "Экстренное собрание жильцов дома!".
— Папа,— спрашивает меня Маша,— что за срочность? Давай почитаем. Ведь мы-то никуда не опаздываем.
Мы читаем, и выясняется, что среди нескольких причин свистать всех наверх доминирует одна: жильцов этого дома не пускают во двор нашего дома. А строила их одна компания и эксплуатирует тоже она. И у этой компании есть правило: жильцы одного ее дома заходят, когда хотят, на территорию любых других ее домов и пользуются их благами, как-то: бассейны, рестораны, автомойки, бильярдные и так далее. А "так далее" перечислять можно, между прочим, еще долго. И уж тем более гулять во дворе чужого дома, если своего нет, а чужой дом в 50 метрах — просто обязательно.
Но оказывается, что все не так это.
— А я знаю, почему,— говорит Маша.
Я, кажется, тоже знаю.
Дело в том, что в нашем доме тоже висит объявление насчет того, что в связи с участившимися случаями квартирных краж в нашем доме ни в коем случае нельзя пускать посторонних во двор нашего дома.
То есть идет война домов. Страдают старики, женщины и дети.
— Маша,— говорю,— как ты считаешь, это нормально?
Я-то знаю, что дело не в квартирных кражах. Участившиеся случаи — это значит, что последний случай был четыре года назад, а предпоследний — шесть. А на самом деле просто Вася из того дома играл в нашем дворе в футбол и так саданул по мячу, что он, конечно, перелетел через пятиметровую сетку и влетел в окно чьей-то машины. То есть по большому счету Вася, наоборот, попал.
Было разбирательство, родители заплатили владельцу машины за окно, а Васе — за мяч (они ему купили то есть новый). Но этим дело не ограничилось. Было решено поменять охрану дома и выставить заслон на пути детей и мам с колясками из соседнего дома, где живет Вася.
— Нет,— сказала Маша,— это, конечно, несправедливо. Можно было не пускать только Васю. Остальные-то в чем виноваты? С ними веселей стало.
— Но Вася — хулиган,— вступил Ваня.— Он мне один раз так в живот заехал, что я 10 минут выпрямиться не мог.
— Что ты врешь! — мягко сказала ему сестра.— Я же видела: Вася тебе случайно попал мячом в нос, а ты ему кулаком в нос сразу дал.
Я вздохнул. Я в таких случаях боюсь только одного: чтобы Ване не разбили очки и чтобы осколки не попали в глаза. А все остальное в целом приветствуется.
— А уже потом,— безжалостно продолжила Маша,— он тебе в живот дал. Что, не так?
— Да я уже не помню,— раздраженно пробормотал Ваня.— Я помню, что он мне в живот дал и что я разогнуться не мог... Хулиган он...
— Он не хулиган,— опять вступилась за человека Маша.— Что, если он в снегу валяется и песни поет, то, значит, он хулиган? Он просто ненормальный.
— Да ты влюбилась в него, вот и все,— произнес Ваня самую жестокую вещь из всех, какие только мог придумать в ответ.
— Я?! — вскричала Маша.— Да никогда! Да я!.. Да ты знаешь, кого я люблю?!
— Знаю,— спокойно ответил Ваня.
И он сказал, кого, не колеблясь ни секунды.
Маша сникла и обреченно кивнула.
Ваня решил, что победа в этом споре осталась за ним. Маша, по-моему, тоже.
— Так что же,— вернул я их к неспокойной действительности,— надо пускать детей в наш двор? Я думаю, надо все-таки.
— А уже, папа, решение есть,— сказала Маша.— Не пускать.
Ну это мы еще посмотрим, подумал я.
— Папа, а ты знаешь главное? — спросила Маша.— Вася-то все равно к нам во двор ходит. Он одной тетеньке из нашего дома звонит, звонит, и она ему пропуск заказывает. Он с ней во дворе познакомился.
— Как это? — удивился я и порадовался за Васю (смекалистый парень!) и за тетеньку (добрая).
— А ей это общее решение не понравилось. Она так выражает свой протест,— сказала Маша.— Мы все ею гордимся.
Стометровый остаток пути до школы прошел в оживленных спорах о том, хулиган Вася или не хулиган.