В понедельник после четырехлетнего запрета на въезд в Россию из Молдавии в Москву вернулась журналистка НАТАЛЬЯ МОРАРЬ. В интервью корреспонденту “Ъ” ГРИГОРИЮ ТУМАНОВУ она рассказала, что чиновники и раньше предлагали ей вернуться «без шума» и почему ей кажется, что в России за время ее отсутствия не поменялось практически ничего.
— С 16 декабря 2007 года, когда в аэропорту Домодедово вам объявили, что вас не пустят в РФ, прошло больше четырех лет. Как вы узнали, что теперь вам можно приехать в Москву?
— В конце февраля позвонила главред The New Times Евгения Альбац и сказала, что мне теперь можно вернуться в Россию и что у нее уже есть билеты на март для меня. Женя была на февральской встрече главных редакторов с президентом Дмитрием Медведевым и в очередной раз обратилась к нему с просьбой решить этот вопрос. Мне потом еще перезвонила пресс-секретарь Медведева Наталья Тимакова и подтвердила, что въезд разрешен. Но, поймите, я не приехала сюда жить — я живу в Молдавии, мне там хорошо, и уже в субботу я буду дома.
— Вы как-то можете объяснить изменение отношения к вам у официальной Москвы?
— Я думаю, все прекрасно понимают, что Дмитрий Медведев перед уходом пытается показать, что ему имеет смысл вернуться. В эту же цепочку вписывается и законопроект о партиях, и слухи о выходе на свободу Ходорковского уже весной. Хотя ясно, что глобально проблемы не решатся.
— По вашим ощущениям, в России что-то поменялось за время вашего отсутствия?
— Мы вчера с друзьями смеялись, что я уехала из путинской России и вернулась в нее же. Хотя, конечно, это же при Дмитрии Медведеве меня пустили. Я пока не вижу, что что-то глобально меняется, но еще в 2007 году нельзя было себе представить, что на улицы будут выходить десятки тысяч людей, что будет Болотная. Но мы вчера об этом как-то не думали особо — просто пили, веселились, читали стихи.
— Но вот вы же говорите, что люди в правительстве остались те же самые, что в целом в РФ все по-прежнему, так почему бы им вдруг идти на такую уступку и разрешать вам въезд?
— Мне кажется, что это нельзя рассматривать вне контекста уличных протестов: если бы не было рассерженных горожан, митингов на проспекте Сахарова, Болотной площади, никто бы и не думал о реформе политической системы. Какие-то шаги навстречу протестующим нужно делать хотя бы для того, чтобы они успокоились, и мое возвращение — это часть таких вот уступок.
— Вы в Молдавии чем в последнее время занимались? Не думаете о проектах в России?
— Я работаю на телеканале «Публика ТВ», у меня там политическое ток-шоу в прайм-тайм в прямом эфире. У меня там есть все, что мне нужно: возможность влиять на ситуацию, так как слово там имеет большую силу, чем здесь. Там я самореализуюсь, и поэтому вариант с проектами в РФ пока даже не рассматривала.
— А сотрудничество с New Times?
— Посмотрим. Я пока пытаюсь вообще понять, что произошло, я пытаюсь вспомнить, как тут все было, что теперь в России происходит, а все остальное второстепенно.
— Кстати, ранее с вами кто-нибудь из российских чиновников выходил на контакт? Предлагали вернуться, когда скандал немного улегся?
— Да, в начале 2009 года на меня выходили люди из МИДа, мы встречались в Кишиневе. Они предлагали подать документы на российское гражданство и гарантировали, что его дадут, но просили делать это тихо и спокойно. Я отказалась подавать документы на гражданство страны, которая меня фактически выгнала, хотя я не нарушила никаких законов. Мне, как гражданке Молдовы, такое предложение показалось унизительным. Зато теперь есть ощущение победы. Не мы прогнулись под мир, а мир прогнулся под нас.
— Все-таки как вы сейчас себе можете объяснить, почему вы стали персоной нон грата? На каком уровне, по-вашему, принималось решение? Неужели только та злополучная статья «Черная касса Кремля» (в ней утверждалось, что во время парламентской кампании 2007 года представители власти вымогали деньги у политических партий) стала причиной ваших проблем?
— Та статья была просто последней каплей. Просто была такая журналистка Наталья Морарь, которая вечно что-то писала о коррупции, а потом высокопоставленный кремлевский чиновник просто сказал: «Нах*й эту Морарь». Эта фраза стала руководством к действию, исполнители поняли ее по-своему, и была благоприятная ситуация, когда я была в командировке в Израиле, чтобы меня можно было не пустить обратно.
— Но вы не думаете, что такая ситуация может повториться? Ведь ничего же не мешает вас снова не пустить в РФ?
— Да я уже ничего не боюсь. Я просто счастлива, что могу приезжать сюда по выходным. Если снова не пустят, то я просто горько рассмеюсь. Правда, это было бы очень глупо — после решения Медведева взять и все переиграть.