Средоточие Марокко

Марокко слишком богато достопримечательностями, чтобы уместить их все в короткую турпоездку. Умение не теряться среди них можно приобрести в Марракеше — городе, расположенном на пути между аэропортом (Касабланка) и пляжем (Агадир)

Элиша Зинде

День приезда

В расписании было указано, что поезд Касабланка — Марракеш добирается из пункта К в пункт М за 3,5 часа. Я ехал уже 4, за окном периодически возникали станции с неизвестными названиями. Удивительно, но, кроме меня, похоже, опоздание никого не волновало. Ни сидевшую через проход молодую женщину в стильном хиджабе, украшенном вензелем Ива Сен-Лорана, и с золотым телефончиком Vertu в руке. Ни парня, смотревшего на ноуте какой-то боевик и щедро делившегося звуками стрельбы с остальным вагоном. Ни студенческую компанию из моего отсека, обсуждавшую последний матч Примеры (футбольной лиги Испании). Еще через полчаса я все-таки не выдержал и спросил одного из любителей футбола, туда ли я еду и скоро ли мы, наконец, приедем. Студенты успокоили, что приедем обязательно, скоро ли — никому неизвестно, а заодно поинтересовались моей национальностью, возрастом, семейным положением, сроками моей поездки в Марокко и планируемыми местами посещения. Ответить на все вопросы я не успел. Мы все-таки приехали.

— Джема, месье? — спросил таксист.

— Джема,— ответил я.

Вопрос о том, ехать ли нам по счетчику или по понятиям, обсуждался дольше, чем продлилась поездка.

А потом на все мои органы чувств одновременно обрушилась площадь Джема-эль-Фна, великая и вечная, достойно занимающая место в списке Всемирного наследия ЮНЕСКО. Она была огромной. Представьте Красную площадь в Москве, с которой убрали Исторический музей и храм Василия Блаженного, но взамен разместили на ней кучу торговцев с Арбата и вернисажа в Измайлове. Осталось добавить арабский колорит — получится что-то похожее на Джема-эль-Фна. Гудели какие-то гуделки, звенели звенелки, трещали трещотки, и все это дополняла рвущаяся из колонок какая-то американская попса. Горели вечерние огни над столами, набитыми жующей толпой, пахло жареным мясом и какими-то специями, так что во рту появился легкий привкус шашлыка и даже кончики пальцев чувствовали в воздухе какую-то энергию. Шашлык я брать не стал, но от свежевыжатого апельсинового сока, продающегося с раскрашенной в веселые цвета тележки с порядковым номером 51, не отказался. Плитка под ногами. Одинокая пальма примерно в центре площади.

Первый встречный предложил мне рияд, то есть отель. Второй — покурить (от слов "нет, я хочу пива" в ужасе шарахнулся прочь как от зачумленного). Третий был заклинателем змей, но я уже платил его коллеге в Индии и не собирался наступать второй раз на ту же кобру. Четвертый снова рекомендовал отель, и, похоже, это опять был первый. Потом какие-то мальчишки собирались проводить меня до того рияда, который у меня был заранее заказан. Ну, еще со мной пообщалась парочка городских сумасшедших, но, в общем, я прошел по площади краешком, практически незамеченным. Сказал себе, что шашлык никуда не денется. Не пропадет и шербет, настоящий, как в сказках "Тысячи и одной ночи". И эти самые сказки я еще послушаю. Вот мужик их рассказывает, а толпа слушает. Бесплатно, видимо, под комиссию от воров-карманников. А может, это местным бесплатно, а мне — нет. Узнаю еще. Плохо, что я по-арабски не разговариваю, но это ничего, там ведь для неграмотных картинки есть. Да и по-арабски как-то аутентичнее, чем по-французски. А всяких там ваших английских на юге Марокко никто и не знает (как, впрочем, и на севере, где роль французского играет испанский).

После ярких огней площади в узких темных переулочках медины было немного неуютно. Но никто не собирался отбирать у меня мои честно обменянные дирхемы, разве что вот попытаться выклянчить... За спиной, отстав на несколько шагов, меня сопровождали мальчишки, а также мужик, предлагавший другой отель. Наконец, удивительным образом передо мной возникла нужная мне дверь — и я оказался в рияде.

Под словом "рияд" в Марокко понимают гостиницу любой ценовой категории, но обязательно в национальном духе. В плане — атриум, квадратная буква "О", комната гостя — обычно невелика, да и нужна лишь для того, чтобы спать, в свободное же время можно находиться в просторном общедоступном фойе. В правильном рияде должен быть хаммам (баня), а также возможность позавтракать на крыше.

Мой номер был размером с двуспальную кровать (односпальная занимала ровно половину), с видом на цвета охры стену противоположного дома. Из окна доносились гуделки-свистелки Джемы.

Медресе бен Юсефа

Утром на площади Джема-эль-Фна было по сравнению с прошлым вечером практически пустынно и очень-очень тихо. Исчезли столы с шашлыками и прочими вкусностями. Лишь дюжина продавцов свежевыжатого сока несла бессменную вахту, да продавец специй готовился к началу рабочего дня. Специально обученные люди мыли плитку площади. Не скажу, чтобы с мылом, но терли щеткой и старались. Встречная публика в основном была женского пола, вот та-а-а-а-кой толщины и в хиджабах — хозяйки семейств шли на сук, то есть рынок. Ни акробатов, ни заклинателей змей, глотающих огонь, ни карманников, ни торговцев запрещенными вещами, ни рассказчика сказок Шехерезады. Как будто все это мне приснилось. Только одинокий юродивый полз по свежевымытой плитке, единолично спасая колорит Джемы.

Благожелательно настроенный с утра таксист не стал спорить по поводу счетчика и доставил меня к медресе бен Юсефа, что рядом с одноименной мечетью (в мечеть, правда, неверных все равно не пускают). Зато пускают в бывшее медресе, крупнейшее по размерам в стране, но полвека как не действующее. Правда, до этого оно действовало в течение шести с лишним веков, будучи построенным при правителе Марокко и Андалусии султане из династии Маринидов Абу аль-Хасане Али ибн Отмане (правил в 1331-1348 годах). Юсуф, чье имя носит медресе,— Али ибн Юсуф из династии Альморавидов (правил в 1106-1143 годах). Можно перечислить еще несколько имен правителей, при которых медресе перестраивалось, но нужно ли? Главное в этом памятнике архитектуры — не имена, с которыми он связан, а дизайн. Фантастические орнаменты, вырезанные в камне. Многоугольники, вязь цитат из Корана, глазированные плитки. В плане медресе чем-то напоминает рияд. Просторный двор с бассейном и окружающие его комнатушки бедных студентов. Комнатушек — 130, и они кажутся маленькими даже для одного жильца, особенно если его рост превышает полтора метра, но во времена расцвета в каждой проживало в среднем по 7 человек. Деревянные двери комнаток с откидывающимися окошками вызывают ассоциации с тюрьмой. В голове не укладывается, какое невероятное количество человеко-часов необходимо было потратить для того, чтобы создать столько резьбы по камню (местами по дереву). Наверное, никак не меньше 1000 и 1 дня.

В сотне метров от медресе — другая популярная достопримечательность, музей Марракеша. Сравнивать его с медресе, конечно, глупо. И слово "музей" к этому месту плохо подходит. Это дворец, в котором можно просто посидеть, спасаясь от жгучего магрибского солнца, поглядеть на громаднейшую люстру, на фонтаны, резьбу по камню, разноцветную кафельную плитку стен и пола. А вот "экспозиция работ современных марокканских художников" не стоила потраченного времени.

Бывший дворец и бывший еврейский квартал

Какие картины возникают перед мысленным взором при словах "несравненный дворец"? Ну, наверное, красивое большое здание, над которым потрудились все — от архитектора и поставщиков ценных стройматериалов до последнего мастерового. "Пале эль-Бади" с французского и арабского переводится именно указанным выше словосочетанием.

Шериф Ахмад II, по прозвищу аль-Мансур ("победитель") и аз-Захави ("золотой") из династии Саадитов, повелел построить этот дворец в 1578 году. Четверть века ушло на то, чтобы возвести дворец из 360 комнат, с центральным двором размером 135х110 метров, бассейном 90х20 метров и небольшой подземной тюрьмой. Итальянского мрамора на стройке не жалели, как и суданского золота на декоративную отделку.

Да, жалко, что все это снесли. Пришедшие к власти в начале XVII века представители династии Алавитов перенесли столицу в Мекнес, и там для постройки дворца султана Мулай Исмаила очень пригодились материалы "несравненного дворца".

Заплатив за билет и пройдя внутрь, сквозь красного цвета стену высотой в один этаж, я обнаружил, что внутри смотреть по большому счету не на что. Там, где был когда-то громадный бассейн, растут цитрусовые деревья. На наиболее высоких точках развалин построили свои гнезда аисты.

Покинув не сияющий золотом и мрамором дворец, я отправился в еврейский квартал. Там, разумеется, не было никаких евреев. Во всяком случае, живых. Зато обнаружилась стена с воротами, на которых на иврите было написано, что это место, куда попадает всяк живущий, и что живущие сюда впервые начали попадать в 5297 году по еврейскому календарю (1537 году по христианскому). Пока я читал, какой-то добрый мусульманин приветливо распахнул передо мной дверь и недовольно отреагировал на то, во сколько дирхемов я оценил его нелегкий труд. Внутри меня приветствовал криками "месье, месье!" кладбищенский сторож, которому я, увы, тоже испортил настроение — тем, что не знаю французского, да к тому же не хочу нанять его в качестве экскурсовода. Я самостоятельно сумел побродить среди могил, на выходе еще раз обидел сторожа нежеланием пожертвовать ему денег просто так, вынужден был еще раз заплатить за удивительным образом распахнувшуюся кладбищенскую дверь и пошел на сук покупать сувениры, поняв, что с древностями как-то не сложилось.

И был еще вечер на Джема-эль-Фна, а потом наступило утро, и я поехал дальше, в пляжный город Агадир.