Главный тренер сборной России по биатлону ВАЛЕРИЙ ПОЛЬХОВСКИЙ в интервью корреспонденту “Ъ” ВАЛЕРИИ МИРОНОВОЙ признался в том, что минувший сезон считает провальным. Однако заметил, что нельзя забывать о позитивных тенденциях, наметившихся в работе Союза биатлонистов России (СБР) и сборных командах страны.
— Ваши ожидания от второго прихода в сборную совпали с реалиями?
— В целом да. И особенно в рабочем аспекте. В прошлом году мы провели ряд системных мероприятий, которые, уверен, принесут плоды. Главное — запущен механизм, который будет функционировать независимо от того, кто им управляет, Петров, Сидоров или Польховский. К шести уже имевшимся командам — юниорским, молодежным и сборным А — мы добавили мужскую и женскую команды В. Теперь в здоровой конкуренции все спортсмены имеют возможность попасть на любой уровень — вплоть до этапов Кубка и чемпионата мира. Такая же конкуренция должна быть среди тренеров, сервисменов, врачей и массажистов. Изначально идея была такая. Другое дело, как она реализовалась.
— Неважно…
— Не согласен. Мы, например, реорганизовали систему отбора, и тренеры с территорий поняли, что и их воспитанники могут попадать на ответственные старты, минуя подготовку в сборных. Например, в Рупольдинг мы взяли по двое выдержавших отбор мальчиков и девочек. Однако выступление россиян оказалось провальным. Тренерский совет 28 марта сделает детальный анализ и найдет пути выхода.
— Но разве ваш огромный опыт не позволяет сделать экспресс-анализ уже сейчас?
— Анализируя динамику выступлений в сезоне, например, Евгения Гараничева, скажу, что на первом кубковом этапе он был плох. А на втором показал лучший вариант, уступив лидеру всего три секунды на километре. В Нове-Место в индивидуальной гонке опять случился запад в скорости. Но в пасьюте Женя уступил лидеру всего 0,5 секунды на километр. Вывод: плохо работали лыжи. Начиная с января и до середины февраля он проигрывал лидеру максимум 3–1,4 секунды на километр. И другие ребята, кстати, тоже были хороши. А в спринте в Рупольдинге у Гараничева случился провал — десять секунд на километр. Где растаяли восемь секунд? Разберемся.
— Может, сказался недостаток опыта? Дебютант все-таки.
— В большей степени сказались плохая работа лыж и промашка в подводке. Ведь уже в пасьюте Гараничев проигрывал лидеру по две секунды на километр. Да и вся команда показала едва ли не лучшую скорость в сезоне. В масс-старте Женя поиграл 5 сек./км, а в Ханты-Мансийске бежал и вовсе отменно — от 1 до 1,4 сек./км от лидера. Получается, что от Нове-Место до Хантов он прошел в хорошей форме, а единственный залет случился у него в спринте на чемпионате мира, который определил розыгрыш медалей и в пасьюте. После чемпионата мы собрали сервис-бригаду и показали, где случился проигрыш. Впрочем, недоработки были и у нас.
— Зачем вы пригласили австрийских сервисменов?
— Лично я Райнхарда Нойнера раньше не знал. Но его послужной список свидетельствует о том, что прежде со своими обязанностями он справлялся неплохо. Его и еще двух австрийцев рекомендовал нам Вольфганг Пихлер. И в принципе этот момент положительный. Летом на собрании мы решили назначить старшим Нойнера, но все вопросы в интернациональном коллективе из трех наших специалистов, трех австрийских, белоруса и немца должны были решаться коллегиально. Однако коммуникации между собой они не нашли.
— Из-за профессиональной ревности?
— Похоже, так. Хотя мы неоднократно пытались убедить ребят работать профессионально и довести сезон до конца, ничего путного из этого не вышло. Нойнер, убеждая коллег сделать по-своему, брал ответственность на себя, а спортсмены регулярно жаловались на плохую работу лыж. В результате Ольгу Вилухину перевели к другому специалисту. И не только ее одну.
— Вернетесь к мононациональному варианту?
— Команда должна быть интернациональная. Но смена одних специалистов на других возможна. Так происходит во всех сборных мира. Любому специалисту кто-то когда-то скажет «нет». Работа с лыжами — процесс тонкий. У нас нет времени учиться самим, но в любом случае команда сервисеров должна быть единой по духу. Скольжение зависит от трех факторов. Процентов на 60–70 — от качества самих лыж, поэтому сервисеры должны иметь доступ к лучшим фирмам и их лучшим образцам. Процентов на 20–30 — от структуры, для чего мы уже купили две штайншлифт-машины, на которых будет работать уникальный специалист, переговоры с которым сейчас ведет СБР. И наконец, на 5–10 процентов — от смазки.
— Вот почему президент Федерации лыжных гонок России Елена Вяльбе взяла в сервис-группу эстонцев?
— Конечно. Эстонцы прошли норвежскую школу и очень многое там почерпнули. Существует масса вариантов нанесения структур. Мы пользовались только теми, которые наносят фирмы, а финны, норвежцы, немцы, шведы уже давно пользуются своими вариантами. Шведы на чемпионате мира отработали прекрасно, в первую очередь за счет отменной работы лыж. Они уже летом готовят структуры на зиму. Скоро и мы начнем наносить на лыжи структуры, которых не будет больше ни у кого.
— Значит, российским сервисменам придется смириться?
— Другого варианта нет. Ошибка была в том, что наши ребята предлагали Нойнеру действовать совместно, а он принимал решение в одиночку. Как руководитель он со своими обязанностями не справился. Минспорта вкладывает средства в разработку отечественных парафинов и мазей, мы их тестируем, и, надо сказать, и у нас появились очень интересные продукты.
— Раньше вы совмещали работу главного и женского тренера, сейчас вы только главный. В чем разница?
— Теперь могу больше внимания уделять тренировочной работе во всех восьми российских командах. Основа для результата — правильная система подготовки. Мы выстроили работу так, что она мгновенно дает результат при попадании спортсменов из резерва в национальную команду. Пример — Малышко, Гараничев, Лапшин. За два года в «молодежке» они заложили базу, позволившую им без проблем справиться с повышенными нагрузками в главной команде и взойти на пьедестал. Определяя направление тренировок, мы контактируем с Николаем Лопуховым. А средства достижения целей можно менять, как говорится, и по ходу пьесы. Еще недавно у главного тренера юниорской сборной Александра Касперовича на все было свое мнение. Но за два года совместной работы он его поменял. Сейчас юниорская команда выступает прекрасно, и мы имеем в ней прекрасных бойцов Александра Печенкина, Александра Логинова и Максима Цветкова. Логинов уже был вторым на Кубке IBU, и это значит, что наша методика дает плоды. Причем без форсажа. Нас ругали: мол, нет у юниоров результата. Но на юниорском уровне его и не должно быть. Пусть уж лучше спортсмен станет чемпионом мира среди взрослых, чем за счет форсажа в юниорах.
— Как складываются ваши отношения со старшим тренером мужчин Андреем Гербуловым?
— Между нами непонимание. Больше на эмоциональном уровне. Но и с некоторыми рабочими моментами, которые Андрей Александрович трактует по-своему, я не согласен. И об этом я говорил руководству. Теперь не мне решать. А ведь именно я приглашал Гербулова на работу.
— А с Вольфгангом Пихлером понимание есть?
— Пихлеру и Павлу Ростовцеву были отданы лучшие спортсменки. Но нагрузка, которая была им предложена, оказалась несоизмеримой с их возможностями.
— А где же был главный тренер с его пониманием тренировочного процесса?
— До сентября подготовка велась на хорошем уровне. На летнем чемпионате России в Уфе спортсменки из команд А и В заняли места с 1-го по 13-е место, и все были довольны. Когда я приезжал на сборы, Пихлер говорил, что все идет по плану. Работали на большом объеме, и все контрольные тесты, которые Вольфганг годами проводил со своими шведскими воспитанницами, наши девчонки били не на какие-то там секунды, а кратно. Промах случился на сборе в Рупольдинге. Обычно в октябре мы сбрасывали нагрузки. Но на этот раз девочкам предложили, наоборот, увеличить их интенсивность.
— И вы об этом не знали?
— Я даже не предполагал такого развития ситуации. Сигнал дал Николай Загурский: что-то не то. Мы ведь договорились с Пихлером, что вторую часть отборочных к Кубку мира стартов проведем 18–20 ноября. А он провел их 7–8 ноября. «Хочу,— сказал он,— чтобы девочки не нервничали и потом спокойно готовились к этапам». Получилось, что они интенсивно поработали после летнего чемпионата, а через две недели уже отбирались на снегу. Считаю, просчет был допущен в период с 1 октября по 8 ноября.
— Не хотите опять возглавить женскую команду? Или мужскую?
— Не хочу никого подсиживать. Люди работают, и пусть. А с Пихлером у меня нормальные рабочие отношения. Мы же не обязаны дружить? Считаю, для него и его команды сделано все необходимое как со стороны Минспорта и СБР, так и с моей. Например, я предложил им усиленно поработать над первым выстрелом. Обсудили, приняли. Делали — не делали, но свое мнение я высказал. И подводку к чемпионату мира мы обсуждали вместе. Но Пихлер сказал: «Нет, пойдем по этапам Кубка, девочкам без соревнований будет плохо». Пришел специалист с хорошей историей, и, если мы начали бы его за веревочки дергать — сюда не езжай и это не делай,— не стоило и приглашать. Ему никто не мешал, и сегодня он полностью реализовал все что мог. Теперь, считаю, мы вправе корректировать подготовку.
— Пихлер с этим согласен?
— Не знаю. На тренерском совете тренеры предложат свое видение тренировочного процесса, там и подискутируем.
— Откуда взялся миф о нем как о «лучшем тренере мира»?
— Не знаю. Сегодня лучший тренер тот, кто подготовил обладателя Кубка мира. А Пихлер просто хороший специалист.
— Кому первому пришло в голову пригласить Пихлера и тем самым, возможно, нейтрализовать его нападки на российскую сборную образца 2009 года?
— И это решение, как в случае с Гербуловым, было обоюдное — СБР и мое.
— Как, по-вашему, зарекомендовал себя Павел Ростовцев?
— Хотелось бы, чтобы он более ярко выражал свои тренерские мысли. Может, перед Пихлером тушуется? Пожелание на будущее — быть на своем участке более настойчивым. Но по показателям в стрельбе наши одни из лучших.
— Это его заслуга или все-таки работает инерция?
— Чудес не бывает: пришел новый тренер, и завтра команда выигрывает. В циклических видах работает многолетняя подготовка. Так что, конечно, больше инерции.
— Тем не менее Ростовцеву выдали аванс, предрекая человеку, проработавшему без году неделя, в скором времени статус лучшего тренера мира. А как вообще обстоит дело с тренерскими кадрами в стране?
— Тренеры талантливые есть. И молодые тоже. Но их имена назову чуть позже. Чтобы не будоражить прежде времени сознание масс. Норвежцы тусуют свой штаб: то одни стоят на бирже, то другие. Немцы опять же свой штаб после Олимпиады поменяли. К слову, в нынешнем сезоне к подготовке Вани Черезова серьезно подключился Сергей Чепиков. И между ним и тренерами сборной было полное понимание.
— Есть ли среди юных биатлонистов таланты?
— Есть. У тренера есть шанс взять на свое усмотрение любого спортсмена даже на чемпионат мира, независимо от результата и принципов отбора. Так, мужские тренеры попросили взять в Рупольдинг Алексея Волкова. Но наибольшая ротация кадров наблюдалась в этом сезоне в мужской команде.
— Вы вообще-то не забыли, что спорт — это шоу, и народ хочет новых имен, рекордов и побед? А каким способом вы этого достигнете — спортивным ли принципом или здоровым авантюризмом — по большому счету все равно.
— Да, печальная картина на чемпионате мира получилась. Я ходил в Хантах и глаза от людей прятал. Было стыдно. За свою, прежде всего, работу. Но паники в душе все равно нет. Система запущена, все надо делать конструктивно и не бежать впереди паровоза.