Выставка современное искусство
Фотобиеннале подготовила подарок всем настоящим киноманам, привезя в ММСИ краткую ретроспективу великого французского режиссера и мыслителя Криса Маркера. Сдержанности Маркера, всю жизнь старающегося не испортить впечатление от своего главного шедевра, позавидовал ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Возьмем, к примеру, писателя Генри Миллера. Есть его шедевр — полуавтобиографический роман "Тропик Рака" о страдающем от безденежья и разбитого сердца американце в Париже. И есть еще двадцать книг — о том, что в его жизни происходило до "Тропика Рака", и о том, что после. Приятное, но совершенно необязательное чтение: все эти "Нексусы", "Сексусы" и "Плексусы" могли быть, а могли и не быть. Такие авторы не умеют вовремя остановиться и производят на свет работы, только разочаровывающие поклонников. Не таков легендарный Крис Маркер, автор фоторомана "Взлетная полоса" (1962).
Действие разворачивается в будущем после третьей мировой войны. Немногие выжившие существуют в тоталитарном обществе, расположенном в подземельях, поскольку на поверхности планеты сильный радиационный фон. Группа ученых под непосредственным руководством начальников всеобщего лагеря ставит эксперименты по путешествиям во времени. Они неудачны: испытуемые, вынужденные существовать в двух временных пластах одновременно, либо умирают, либо сходят с ума. Ученым приходится искать человека с развитым воображением, и благодаря слежке за мыслями они находят главного героя, все время прокручивающего в памяти эпизод детства — взлетную полосу аэропорта в Орли, лицо красивой девушки. Герой отправляется в прошлое, находит девушку, гуляет с ней, то появляясь, то исчезая,— в общем, пытается совпасть с детским воспоминанием и обживается в ситуации параллельной реальности. Когда он достаточно психологически укрепляется, его отправляют в будущее. Там все отлично, полно народу, все хотят помочь. Сверхлюди снабжают героя волшебным источником энергии и отправляют в его реальность, где, выполнив свою роль, он ждет, пока от него избавятся. Люди из будущего, однако, являются к нему и хотят забрать с собой, но он просит их поместить его в то самое воспоминание — о взлетной полосе и девушке.
На экране мы видим только смену статичных кадров и слышим закадровый голос, рассказывающий всю историю. Дело не в отсутствии бюджета на оператора. Это прием, как нельзя более подходящий к материалу воспоминаний, с которым работает Маркер. Фотография — застывший момент, картинка с композицией, светом и сюжетом, но если она принадлежит семейному альбому, вокруг снимка ворох воспоминаний: обстоятельства места, обстоятельства времени, настроение героев и так далее. В общем, все то, чего главный герой "Взлетной полосы" лишен. Только на несколько секунд картинка оживает во время очень отдаленного намека на постельную сцену. И это тоже важно: действие становится реальным в момент максимальной близости героев.
В ремейке, который сделал в 1996 году Терри Гиллиам под названием "12 обезьян", сюжет пободрее, талантливо рычит Брюс Уиллис, красивые декорации, но главная мысль Маркера теряется. А она состоит в том, что нет никакого реального времени. Его течение, измеряющееся минутами и секундами, удобная фикция. Секунды не равны между собою и переживаются в зависимости от того, как мы интерпретируем происходящее с нами. В конце "Взлетной полосы" герой в поисках того самого ракурса из детства платит за возвращение в реальное время жизнью: оказывается, мальчиком он был свидетелем собственной смерти.
Влияние "Взлетной полосы" чувствуется не только у Гиллиама, но и, к примеру, в доброй половине фильмов Годара. Правда, судя по выставке в ММСИ, Маркер отказался повторять успех и поставлять на кинорынок темы и вариации своего главного фильма. В остальном своем творчестве он образов на ветер не бросает и тщательно отсеивает ненужное, предпочитая молчать тогда, когда сказать, по сути, нечего. Вот серия, посвященная поездке в послевоенную Северную Корею, когда туристов еще пускали побродить по стране в одиночестве. Вот относительно свежий проект "Который ей час?": Маркер снимает лица молодых преимущественно девушек в парижском метро. Он принципиально использует скрытую камеру: "Я ловил их непорочными, как животных в красоте джунглей". И добавляет: "Украденные мгновения женского лица говорят и о времени". Фиксацию на красивых физиономиях можно понять как проявление национального характера, не перестающего "искать женщину", и посмеяться над парадоксальной нелюбовью Маркера к публикации своих собственных портретов — журналисты могут рассчитывать максимум на фотографию его любимой кошки. Но ведь и не поспоришь с тем, что время, растяжимая и лживая материя, выкидывает свои самые фантастические фокусы именно тогда, когда пристально всматриваешься в любимое лицо.