Сегодня исполняется девять лет с того дня, как США и их союзники начали военную операцию в Ираке, приведшую к свержению Саддама Хусейна. О ситуации в стране и о том, что ее ждет, обозревателю "Ъ" МАКСИМУ ЮСИНУ рассказала одна из ведущих на Западе специалистов по Ираку АННА НИВА.
Анна Нива — французский политолог и писательница, одна из самых известных военных репортеров. После начала войны в Ираке побывала там более 20 раз, автор трех книг об этой стране. Много писала о конфликтах в Чечне и Афганистане. В РФ стала широко известна после недавнего скандала с высылкой из страны незадолго до президентских выборов и последующими извинениями официальных лиц РФ.
— Наступила ли в Ираке стабилизация, которую обещали США, завершая вывод войск в декабре 2011 года?
— Никакой стабилизации нет и в помине. Уровень насилия зашкаливает. В стране только за месяц погибли 340 человек, взрывы и убийства происходят чуть ли не каждый день. Идет беспощадная борьба за власть. Активизировались как шиитские, так и суннитские экстремисты. Именно они в первую очередь и устраивают теракты. Все это напоминает гражданскую войну, которая шла в Ираке в 2006-2007 годах — тогда за один день иногда погибали по 300 человек.
— Значит, новая гражданская война?
— Пока все-таки нет. Но если тенденция не изменится, есть риск, что страна опять скатится к гражданской войне.
— А власти не контролируют ситуацию?
— Власть в значительной степени парализована. И это продолжается с марта 2010 года, когда прошли парламентские выборы. Больше всех голосов тогда набрал блок "Аль-Иракийя", представлявший главным образом суннитские и светские силы. Но премьер Нури аль-Малики, шиит, не захотел делиться с ними властью. Он создал правительственную коалицию, в которой "Аль-Иракийя" вообще не была представлена. В ответ ее лидеры объявили о бойкоте парламента — в итоге он оказался недееспособен. Так что руководству страны сейчас не до борьбы с экстремистами. Тем более что с некоторыми из них — шиитской "Армией Махди" — премьер даже пытается заигрывать.
— Сам аль-Малики и его кабинет пользуются популярностью?
— Я бы не сказала. Люди недовольны экономическим положением. Даже в Багдаде электричество дают лишь на три часа в сутки. Вся инфраструктура разрушена войной, и никто ее не восстанавливает. Доходы от экспорта нефти до населения не доходят — да и доходов этих гораздо меньше, чем могло бы быть у Ирака, учитывая его потенциальные богатства.
Вот уже год каждую пятницу после молитвы в Багдаде проходят демонстрации протеста на площади, которая называется Тахрир — как знаменитая каирская. Власти этот "разгул демократии" пытаются пресечь. Аль-Малики распорядился разместить на площади бронетехнику. Премьер делает ставку на силовиков, его режим становится все более авторитарным.
— Насколько аль-Малики зависит от американцев?
— Этот человек прошел удивительную эволюцию — от американской марионетки до самостоятельного, авторитарного и во многом непредсказуемого политика. Сейчас, наверное, американцы сами не знают, чего от него ждать.
— Есть ли в стране ностальгия по эпохе Саддама — когда была диктатура, но не было хаоса и терактов?
— Нет, ностальгии не чувствуется. Люди не хотят возвращения во времена Саддама. Но и новую политическую систему большинство из них не принимают. Иракцы считают, что стране ее навязали США.
— А шииты не испытывают благодарности к США — ведь благодаря свержению Саддама Хусейна они пришли к власти?
— Может быть, какая-то часть элит. Но народ к американцам относится резко негативно — они ассоциируются с войной, оккупацией, разрухой, национальным унижением. За исключением разве что курдских областей — там явных антиамериканских настроений нет.
— Какая категория населения Ирака больше всего пострадала за прошедшие девять лет?
— Христиане. При Саддаме они жили относительно спокойно, а сейчас на них развернули настоящую охоту — церкви жгут и взрывают, людей убивают. В результате большинство христиан покинули страну. Тяжело приходится всем меньшинствам — не только религиозным. По Багдаду только что прокатилась волна убийств — шиитские экстремисты расправлялись с подростками, поклонниками субкультуры эмо. За месяц жертвами стали 50 человек. А начало кампании ненависти фактически положил глава МВД, который назвал этих ребят "сатанистами".
— Насколько велико сегодня в Ираке влияние Ирана?
— Очень велико. Этого, собственно, никто и не скрывает. У власти стоят шииты, для которых иранцы — единоверцы. Многие из нынешних лидеров в разное время скрывались на территории Ирана. В Ирак к шиитским святым местам приезжают сотни тысяч иранских паломников — при Саддаме такого не было.
— Какую позицию займет Ирак, если США и Израиль нанесут удары по Ирану?
— Они будут солидарны с Ираном. Во что конкретно эта солидарность выльется — другой вопрос.
— А радикальные суннитские группировки, в том числе связанные с "Аль-Каидой", все еще присутствуют в Ираке?
— Сейчас радикалы-сунниты ушли из Ирака в Сирию сражаться с Башаром Асадом. А раньше, когда надо было воевать с американцами, они пришли именно из Сирии. Граница между двумя странами проницаема, через нее можно провезти что угодно. Заверения сирийских властей, что они контролируют границу с Ираком, вызывают улыбку.
— Каково будущее Ирака? Распадется ли он на шиитское, суннитское и курдское государства?
— Ирак вряд ли распадется. Несмотря на все проблемы, которые переживает страна, большинство ее жителей все-таки ощущают себя прежде всего иракцами.
— Есть ли шанс у России реализовать хотя бы часть контрактов, заключенных во времена Саддама Хусейна?
— Шансов мало. Не для того американцы входили в Ирак, чтобы уступать другим выгодные контракты.