Жалоба осужденных по делу о беспорядках на Манежной площади в декабре 2010 года будет рассмотрена в среду в Мосгорсуде. Защита требует смягчения наказания. А политический обозреватель "Коммерсантъ FM" Станислав Кучер накануне встретился с человеком, который легко может стать героем "новой Манежной".
На излете 2010-го в подземном переходе на Смоленке я остановился послушать тинейджеров, которые под гитару пели песню группы "Воскресенье" — "По дороге разочарований". Стоявший рядом парень лет девятнадцати подпевал ребятам губами, а на словах "Сердце чует новую беду…" настолько изменился в лице, что я поверил в искренность его "чуйки" и завел разговор. Разговор наш вылился в заметку, которая собрала тогда в моем ЖЖ четыре сотни комментариев. Свое настроение парень объяснил тем, что "все разваливается нахрен", и грядет "фиаско" (слово из шести букв было другим, но, пока его публично не произнес кто-либо из участников тандема, оно остается неэфирным). Дословно юный поклонник советского рока произнес следующее:
"Вот, смотрите, Ходор сидит и ни хрена уже не сможет. И еще много кто сидит. А вы все говорите и говорите, а эти, — он показал наверх, где над переходом расцветала огнями гигантская пробка – которые в машинах, все слушают да слушают. Но жопу уже ни вы, ни они никогда не оторвете – если только свалить. И если выпустят. Вам всем есть, что терять. А те, кому терять нечего, все и исправят, когда будет большой замес. И выживут". Конец цитаты.
Словосочетание "большой замес" врезалось в мою память прочнее "большого взрыва". За прошедшие 15 месяцев я не раз вспоминал того паренька, в разгар протестного движения думал: "Интересно, где он сейчас?" Мысли материальны – вчера мы абсолютно случайно встретились на автозаправке. Несколько секунд стояли, заправляя каждый свое авто, я – взятый на тест-драйв Lexus, он – подержанную разбитую "девятку". Узнав меня, парень улыбнулся и беззлобно спросил:
"Ну что, журналисты, "прососали" революцию, променяли на свежие "тачки"?"
"Ага, — улыбнулся в ответ я, вспоминая, что похожую фразу на днях где-то слышал. – Так это, надо полагать, и был тот самый "большой замес"?"
"Нет, пока это была репетиция и проверка на вшивость", — уже без улыбки ответил явно повзрослевший "тинейджер".
"А кого проверяли?" — спросил я.
"Да всех, но главное – оппозицию"
"И как "проверка"?"
Тут парень взял паузу, закрыл бензобак, достал сигарету, демонстративно закурил и, выдохнув дым, с другой, уже кривой улыбкой резюмировал:
"Да, как и ожидали. Лучше одним действовать, чем с такими союзниками. Мы, как Сталин, пойдем другим путем!"
"Это Ленин, а не Сталин говорил", — поправил я.
"Да мне по хрену, — парировал последователь Ульянова, садясь в машину. — Когда мы пойдем, вам и Ленин, и Сталин детьми покажутся".
"Девятка" эффектно плюнула выхлопной трубой и рванула с заправки.
У меня перед глазами до сих пор усмешка этого паренька, бритая голова, битая машина. Я быстро вспомнил, где слышал выражение "слили революцию". С такими словами ушла с митинга на Новом Арбате колонна националистов во главе с Дмитрием Демушкиным.
Какое-то время я еще думал, говорить об этой встрече в эфире или нет. На решение повлиял рассказ нашего главреда о его беседе с начальником ГУВД Москвы Колокольцевым. По его словам, главное, чего опасается шеф столичной полиции – это не антипутинские митинги оппозиции, а именно "большой замес", который могут устроить на улицах города ребята типа моего молодого знакомца. Кстати, я так и не спросил, как его зовут. Интересно, когда и при каких обстоятельствах мы встретимся в следующий раз?