Главный редактор "Коммерсантъ FM" Дмитрий Солопов и глава ГУВД Москвы Владимир Колокольцев обсудили отношения прессы и полиции. Инициатором встречи был глава столичного главка. Ранее Солопов обратился к Колокольцеву с открытым письмом, где попросил объяснить избиение корреспондента радиостанции Ульяны Малашенко во время разгона митинга на Лубянке 5 марта. Дмитрий Солопов рассказал подробности обозревателю Станиславу Кучеру.
Ведущая Маргарита Полянская: Довольны вы встречей?
Дмитрий Солопов: Ну, мы же не в ресторан ходили все-таки с Владимиром Александровичем Колокольцевым, вот, встречались обсуждать довольно-таки серьезные животрепещущие вопросы, поэтому я бы использовал глагол "удовлетворен", да? То есть глава ГУВД Москвы ответил на те вопросы, которые мы поставили, мы с ним обсудили ряд вещей, которые беспокоят, я уверен, не только меня, но и нашу редакцию, и многие редакции, которые работают в Москве и работают на митингах, вот. Ну, собственно говоря…
М.П.: Я прерву вас на секунду, просто в студии еще политический обозреватель Станислав Кучер, у него, по-моему, свои вопросы, тоже очень большие.
Д.С.: Готов ответить на ваши вопросы по порядку.
С.К.: Для начала, Дмитрий, как ответил господин Колокольцев на поставленные Дмитрием Солоповым как главным редактором "Коммерсантъ FM" два основных вопроса?
Д.С.: Ну, давай тогда вспомним, вопрос номер один был, считает ли Владимир Колокольцев допустимым препятствовать журналистам во время работы на митингах, да? Ответ: конечно же, нет. Глава ГУВД Москвы это считает недопустимым, и, в общем-то, в прошлую среду он подтвердил это, издав письменное распоряжение еще раз провести по всем подразделениям ГУВД Москвы работу о том, что журналистов нельзя силовым методом прижимать, зажимать, естественно, даже речи не идет о том, чтобы избивать, во время выполнения служебных обязанностей, да и, впрочем, в принципе. Но мы говорим о СМИ и на митингах в том числе, даже если они оказываются на несанкционированных митингах, даже если они оказываются в гуще событий, чего ГУВД не рекомендует, но это мы тоже, кстати, с Колокольцевым обсудили.
С.К.: Ну, это мы сейчас отдельно, я думаю…
Д.С.: Да, да, это недопустимо. Был издан указ, хотя Колокольцев заверил меня, что регулярно проводит на эту тему с подчиненными разговоры и каждый такой случай расследует и расследует лично. И, кстати говоря, случай с Ульяной Малашенко находится под его контролем, я сам видел копии всех ее опросов, да, вот как бы копии ее показаний по поводу того, что случилось в прошлый понедельник на Лубянской площади. Владимир Колокольцев действительно за этим делом следит. Что касается второго вопроса, который очень остро…
С.К.: Ну, тут, собственно, оба вопроса, прошу прощения, они подразумевают, конечно же, однозначный ответ "нет", потому что вопрос "считаете ли вы нормальным, что ваши подчиненные бьют дубинкой по голове женщину"…
Д.С.: Этот вопрос действительно очень остро был воспринят и Владимиром Александровичем, и всем ГУВД Москвы, он мне это лично сказал, он действительно очень серьезно воспринял эту претензию. И воспринял этот вопрос не как вопрос, а как претензию. И предметно изучил момент дубинки и присутствия вообще дубинки в этой ситуации. На сегодняшний день по тем видеоматериалам, которые посмотрело ГУВД Москвы...
По показаниям Ульяны, да, она не видела, кто ее бил и чем, потому что удар был в затылок. Но с точки зрения руководителя ГУВД удар дубинкой по голове не подтверждается, объективных фактов действительно на сегодняшний момент нет, что это была дубинка, и что ударяли Ульяну сотрудники милиции. Между тем, расследование еще не закончено, и оно обязательно будет закончено, и по результатам этого расследования Владимир Александрович придет к нам в студию — мы с ним договорились — и непосредственно расскажет.
И, кроме того, придет на прямой эфир, отвесит на вопросы и нашего Facebook, и наших слушателей на сайте, и наших журналистов.
С.К.: По принципу кандидатов, которые приходили.
Д.С.: Да, совершенно верно. Я высказал в ответ Владимиру Колокольцеву, что с моей точки зрения не хватает диалога сегодня между вот той частью общества, которая активно принимает участие в митингах и сочувствует митингующим и представителем, причем высшим представителем милиции. Он со мной согласился, но подчеркнул, что ни один милиционер, конечно — у него большое количество подчиненных, Московский гарнизон МВД — это 70 тыс. человек и есть там разные люди, но по тому разбирательству, которое происходит сейчас, — никто Ульяну именно дубинкой по голове не бил.
С.К.: То есть это основная их позиция на сегодняшний день?
Д.С.: Да. Что было на самом деле, мы узнаем в течение нескольких недель. Расследование на этот счет МВД продолжает.
С.К.: Сам господин Колокольцев понимает, что, разумеется, несмотря на то, что в центре этого дела стоит фигура женщины-корреспондента Ульяны Малашенко, представляющей нашу радиостанцию, речь идет не только о ней, а речь в принципе идет, конечно, о судьбе многих журналистов, которым достается в разных ситуациях, в том числе, и дубинкой, и свидетельства по этому поводу есть. То есть он понимает, что в данном случае, отвечая на вопросы главного редактора "Коммерсантъ FM", он, так или иначе, общается со всем журналистским цехом?
Д.С.: Я думаю, что Владимир Колокольцев это понимает, потому что когда мы обсудили ситуацию непосредственно с Ульяной, мы перешли к другой теме, а именно, я высказал свои пожелания и пожелания всей нашей редакции о том, что работа журналистов на митинге должна быть, как бы сказать, чуть лучше регламентирована с двух сторон.
С.К.: В смысле и со стороны журналистов и со стороны милиции?
Д.С.: Да, да. Я считаю, что да. Я считаю, что журналисты должны иметь четкие, ясные опознавательные знаки. Например, яркие жилетки, которые будут видны всем.
Потому что, давайте все-таки понимать, что, например, в той каше, в которой оказалась Ульяна, когда националисты прорвали оцепление и там было непонятно что, могла произойти масса ситуаций, и сотрудник милиции просто мог не понимать, что там есть сотрудник СМИ. И потом обвинять ГУВД в том, что они избили журналиста или нанесли ему какой-то удар — они даже не знали это, это объективный факт, нам нужно это понимать.
К сожалению, сейчас у СМИ нет на этот счет единой позиции, при этом, когда мы эту позицию выработаем, может быть, вначале одна радиостанция примет какой-то опознавательный знак, но ведь, Стас, во время боевых действий в Сербии, например, журналисты же носили жилетки и каски прессы.
С.К.: Разумеется, только другое дело, что далеко не всегда эти жилетки и опознавательные знаки обеспечивают силовые ведомства…
Д.С.: Ну, это уже совсем другая претензия…
С.К.: Журналисты CNN носят свои собственные каски и бронежилеты, со своим обозначением.
Д.С.: Согласен. Но тогда у нас будет претензия на другом уровне и к Владимиру Колокольцеву, и к ГУВД.
С.К.: Дмитрий, многие наши слушатели задавали вопрос на страничке "Коммерсантъ FM" в Facebook, и несколько вопросов я сейчас сведу в один: насколько самостоятелен, на твой взгляд, господин Колокольцев в принятии решений, в частности, принятии решений о столь внимательном изучении дела Ульяны Малашенко, и в принятии остальных решений, относительно журналистов, поведения его сотрудников на митингах и так далее? Поскольку многие наши читатели выражают сомнения. Они считают, что в данном случае ему дали команду разобраться, и он начал разбираться. Дадут в следующий раз команду жестко наказывать, не только журналистов, всех участников митинга — будет действовать, как приказали.
Д.С.: С моей точки зрения, Владимир Колокольцев в данной конкретной ситуации про Ульяну Малашенко абсолютно самостоятелен, это явно его инициатива, он действительно очень лично воспринял те вопросы, которые мы ему задали, и я ему задал. Именно поэтому эта встреча состоялась, и, на самом деле, за час нашего общения, я не могу сказать, что там было много каких-то фактических заявлений, хотя одно заявление Владимир Колокольцев сделал. Оно касается, кстати, митингов.
С.К.: Это отдельная тема, сейчас мы к ней придем.
Д.С.: Да, сейчас мы к ней придем. А в основном, это был довольно эмоциональный разговор, то есть руководитель ГУВД Москвы меня спрашивал: "Дмитрий, ну как же так, ну вы понимаете, что вот…"
С.К.: Вы нас подставили накануне 8 марта?
Д.С.: Не то, что подставили, понимаете, вот этот вопрос прозвучал для ГУВД Москвы как обвинение, хотя ни я, ни наша редакция на самом деле, никого не обвиняли, и ты прекрасно знаешь, что это были именно вопросы. Но Колокольцев действительно очень личностно воспринял это. Я не скрою, я считаю, что это очень хороший знак, и я ему это даже сказал. Я сказал, что мы вас продолжим критиковать, и, наверное, в какой-то момент будем критиковать жестко, как он сам выразился, "ударом в одно место", но это наша миссия, мы при этом готовы и вам площадку предоставить, и высказать вашу точку зрения, и, собственно говоря, он знает, что я после встречи буду в эфире, может быть, сейчас слушает нас. Мы договорились, что какие-то вещи я не буду рассказывать.
С.К. Но, тем не менее, в студию он к нам придет, и у нас будет возможность задать ему любой вопрос?
Д.С.: Да, безусловно.
Мне кажется, что Владимир Колокольцев и его команда понимают, что сегодня невозможно выстроить нормальную жизнь в городе без понимания общественного мнения во всех его различных видах, в том числе и так называемого протестного общественного мнения.
Замечу, кстати говоря, что перед митингом на Пушкинской Владимир Колокольцев лично встречался и с Удальцовым, и с Пархоменко, не помню, упоминал ли он Навального, но он действительно работает над тем — моя точка зрения, то, что я увидел — чтобы все это происходило мирно. И надо отдать должное: посмотрите, какое количество митингов, у нас нет практически никаких серьезных увечий, избиений и так далее…
М.П.: Но это были довыборные митинги.
С.К.: Да, потому что митинг на Пушкинской площади все-таки закончился достаточно серьезным избиением людей, свидетельств, о чем и в интернете огромное количество, и дубинки там применялись, с этим сложно поспорить. Кстати, если все-таки…
Д.С.: Не хочу быть здесь адвокатом Колокольцева, поверь мне, но он готов разбирать каждую ситуацию, и лично, и не только с журналистом и с вопиющими какими-то историями, связанными с другими участниками митингами. Но что я хочу сказать, являясь в какой-то степени сейчас его адвокатом, что интересно, нам нужно пытаться воспринимать ситуацию все-таки без цензуры со всех сторон, да.
М.П.: Дмитрий Андреевич, у меня только один вопрос еще. Вы упомянули, что он будет следить за всеми подобными событиями. Я правильно понимаю, что сейчас под его личным контролем находится только ситуация с Ульяной, потому что она получила такую широкую огласку? Все остальные журналисты, которые были на этом митинге избиты, незаконно задержаны — за этим никто не следит, по крайней мере на таком высоком уровне?
Д.С.: Я видел непосредственно на столе Колокольцева дело Ульяны, и он готовился, и я знаю, что это находится под его контролем. Я не могу сказать, что он лично контролирует другие дела, я даже не знаю, есть ли другие дела, потому что, чтобы появилось дело, нужно заявление и так далее. Вы понимаете, там очень много, мы высказываем какую-то критику. Да, действия полиции всегда обременены большим количеством заморочек.
С.К.: Мне приходилось бывать на разных митингах в Москве, в том числе, в 90-е годы. И не только в Москве, но и в США. Наконец, все мы видели хронику того, как разгоняют митинги в Штатах еще в советские времена, то, как происходило недавно, то, как происходило это в Великобритании, когда были беспорядки. На самом деле, на всех серьезных несанкционированных митингах и где, скажем так, народ начинает нарушать предписанные рамки, полиция достаточно жестко себя ведет, и понятно: происходит все, что угодно. Может попасть очень сильно и дубинкой и женщине, и ребенку, пожилому человеку тоже. Меня интересует, какова позиция господина Колокольцева в принципе сейчас, уже после выборов, по поводу митингов? Что он думает по поводу позиции собрать всех, условно говоря, в каком-то отдельном Гайд-парке, которую высказывал уже Путин, по поводу сегодняшнего предложения московских властей, законопроекта? Какова его позиция относительно права человека выступать, собираться в каком-либо месте и не получать за это дубинкой по голове вне зависимости от того, журналист он или не журналист?
Д.С.: Он сделал прямое заявление.
С точки зрения Владимира Колокольцева, он двумя и тремя руками за то, чтобы ограничить места проведения массовых митингов одной-двумя площадками в Москве. С его точки зрения, это обеспечит совершенно иной уровень безопасности, нежели мы имеем сейчас. Это даст свободу людям во времени проведения митингов, в различных форматах.
Он привел такой пример. Понимаете, в чем дело, мы имеем митинг, например, на Пушкинской площади, или на Новом Арбате. Мы не успели проверить, что в жилом доме напротив живет какой-то записной сумасшедший. Вот представьте, что он начнет из пневматического оружия стрелять в центр толпы. Возникнет давка, и у нас будут жертвы. Есть масса нюансов, которые очень сложно просто проработать, когда место все время меняется. Поэтому он, со своей колокольни, извините за такой каламбур, считает, что, конечно же, мест должно быть несколько, одно или два, и это будет крайне благоприятно, с точки зрения безопасности. Буквально, я двумя и даже тремя руками за предложение московского правительства.
С.К.: Ну что ж, учитывая, что у нас времени мало, я просто рад, что у нас начался этот диалог, поскольку я думаю, в рамках этого диалога мы как журналисты сможем вытащить максимально необходимого для нас, и, соответственно, для общественности, от господина Колокольцева и московской полиции, и, с другой стороны, у него появится шанс объясняться перед народом и доводить свою точку зрения.