Кинематографическая премия "Ника" объявила свои номинации. Больше всего их оказалось у фильмов "Жила-была одна баба" (девять) и "Елена" (шесть). Хотя фавориты распределены несколько иначе, чем на "Золотом орле" и "Белом слоне", но все равно список производит впечатление досадной предопределенности, идущей совсем не от хорошей жизни.
Хотя сделано было все, чтобы изжить эффект дежавю. В этом смысле ощущается разительный контраст с системой американских премий. Там призовой процесс идет по нарастающей — от локальных премий к "Оскару", и повторение в номинациях одних и тех же фильмов укрепляет их имидж как лидеров сезона. У нас же повторение названий неопровержимо свидетельствует о бедности выбора.
Напомним, что наши критики, присуждающие "Белого слона" и идущие в авангарде призового процесса, объявили о своих приоритетах еще в конце прошлого года. Лучшими фильмами они признали "Елену" Андрея Звягинцева (которой в итоге и досталась главная награда), "В субботу" Александра Миндадзе, "Шапито-шоу" Сергея Лобана и "Жила-была одна баба" Андрея Смирнова. Высок оказался рейтинг также у "Мишени" Александра Зельдовича, собравшей больше всего призов от кинокритиков — правда, не в главных номинациях.
"Белый слон" — самая независимая премия, без оглядки на истеблишмент и вкусы публики. "Золотой орел" так не охарактеризуешь, однако и он тасует примерно ту же самую колоду карт. В списке главных номинантов "Орла", объявленных тоже еще в конце прошлого года,— те же "Елена", "В субботу" и "Шапито-шоу". Только "Одна баба" Андрея Смирнова заменена на картину его дочери Авдотьи Смирновой "Два дня", да еще добавлен "Дом" Олега Погодина. Тем самым идеологи премии делают реверанс в сторону популярного жанрового кино. Однако вряд ли это прибавит популярности самому "Золотому орлу". Ведь цифры прокатных сборов у "народной драмы" Погодина и у "романтической комедии" Смирновой весьма скромны (соответственно $150 тыс. и $600 тыс.), уступая даже показателям артхаусной "Елены". Украшенные звездными именами в титрах (Сергей Гармаш, Богдан Ступка, Федор Бондарчук, Ксения Раппопорт), как будто бы запрограммированные на массовый успех, на самом деле и "Дом", и даже "Два дня" известны больше по рекламным телепередачам, чем по реальному прокату. Это — своего рода фильмы-фантомы, которых народ в подавляющем большинстве просто-напросто не видел. И таково практически все российское кино, обладающее хоть какими-то художественными амбициями.
"Ника", вступая в призовую эпопею самой последней, по-своему перетасовала заветную колоду. Лидерами в главной номинации "Лучший фильм" стали "Елена" (куда от нее денешься), "Шапито" и "Жила-была одна баба". К ним добавилась еще одна "народная драма" — "Сибирь. Монамур" Славы Росса. Но главное, "Ника" воспользовалась тем, что за истекшее время в прокат успел выйти "Высоцкий. Спасибо, что живой" Петра Буслова. Включение такого туза в колоду не просто скорректировало шорт-лист номинантов, но, можно сказать, революционизировало его. Ведь это единственный в списке фильм, который посмотрели не только профессионалы и пытливые киноманы, но и нормальные люди в количестве, если верить прокатной статистике, четыре с лишним миллиона (сборы — более $27 млн). Кстати, это совсем не так много в сравнении с советским периодом, когда такой показатель посещаемости (которого достиг, например, "Жил певчий дрозд" Отара Иоселиани) считался почти провальным, однако по нынешним временам его можно объявить просто выдающимся.
"Высоцкий" — де-факто продукция "Первого канала", и это многое (хотя не все) объясняет. Грамотно раскрученный и обеспеченный максимумом рекламы продюсерский проект имеет мало отношения к кино как искусству: как почти во всех таких проектах, в нем нет души. Если голосование на "Нике" поставлено честно (а мне не хотелось бы в этом сомневаться), довольно трудно представить профессионалов кино из числа академиков, которые обеспечили бы большинство голосов этому фильму — когда рядом есть "Елена" и "Шапито-шоу" (при всех неровностях последнего). Зато победа "Высоцкого" улучшила бы отношения "Ники" с "Первым каналом", что совсем не помешало бы ей в мучительном соперничестве с "Золотым орлом".
Впрочем, это скорее лирика. А вот что действительно вызывает бурю протестных чувств, это застой крови в кинематографическом организме, чреватый смертельно опасным тромбом. Болезнь, ставшая результатом переоценки величия нашей киноиндустрии и следствием лоббистской реформы кинопроизводства, дала о себе знать еще на прошлогоднем "Кинотавре", где уже не было натиска новой волны, который мы ощущали в течение всей второй половины нулевых годов. Кончилось десятилетие — кончилось и время успехов, как индустриальных, так и артхаусных. Остались отдельные случаи: вот вам "Высоцкий", вот вам "Фауст". Остались спекулятивные разговоры в пользу бедных — о госзаказе, о социально значимом кино, о моральном кодексе Хейса. Цивилизованной же системы, которая стимулировала бы создание массового кино и, с другой стороны, поощряла авторские дарования, у нас как не было, так и нет.