Эскизы — это тысячи мелочей

Новый президент марки Delaneau Давид Гютен — представитель очень знаменитой в Швейцарии часовой фамилии. Два его брата, родной и кузен, работают в Piaget и Vacheron Constantin, а дядя консультировал многие мануфактуры. Давид Гютен много лет проработал в часовом подразделении Harry Winston, затем весьма коротко потрудился в драгоценном доме Graff. С января 2012 года он возглавляет одну из самых экстравагантных швейцарских часовых марок — Delaneau, имеющую русский капитал.

— Почему вы согласились работать в Delaneau? Что вас привлекло в марке, которую довольно трудно отнести к всемирно известным брендам — вроде Harry Winston или Graff?

— Мне понравилась именно миниатюрность бренда. В сущности, Delaneau — это художественное ателье. Мы не фабрика, не мануфактура, не часовая в общепринятом смысле слова компания. У нас есть артистическая мастерская, где разрабатываются эскизы, а также ателье по производству эмалей плюс два магазина — в Женеве и Нью-Йорке.

— Трудно ли быть такими миниатюрными и в чем сила маленькой марки?

— Когда ты работаешь в большом, обширном бизнесе, то приходится обращать внимание на тренды, например. Хотя и Harry Winston, и Graff — это не очень-то трендовые бренды, но все равно важно смотреть на других, на соседей. Большие бренды, сколь бы разными они ни казались, все равно идут единым фронтом, так как это большой бизнес, где задействованы очень многие люди,— маркетинг, реклама, продажи, дистрибуторы, персонал,— которые заведуют производством. Маленькие марки сами по себе, так как состязаться в обороте с большими участниками рынка они не в состоянии. Сила миниатюрных марок в том, что они могут себе позволить сконцентрироваться на ближайших производственных задачах. К примеру, на ремесле.

— Вам сильно повезло, ведь ремесленные принципы, выраженные в концепции Metier d`Art, сегодня востребованы как никогда.

— Это правда. Еще три года назад мало кто выпускал часы с различными эмалями на циферблатах, тем более со смешанными техниками. Старинными декоративными ремеслами интересовались считаные любители, коллекционеры. Вспомните, ведь все 2000-е годы прошли под знаком многочисленных и бурных часовых революций. Выпускались необыкновенные авторские часы, часовщики много сил тратили на поиски новых материалов — для корпусов, для калибров. Серьезно менялся и дизайн. Сегодня радикальная волна спала: в 2009-м стала популярна простая классика, которая по большей своей части пришла из архивов.

— В чем причина, как вы полагаете, нынешнего необыкновенного интереса к ремеслам?

— Это логичный шаг. Эмали ведь тоже классический вид часовой декоративности. Более того, это вид стариннейший. Эмали несут в себе не только сложные технические задачи, это также часть часовой культуры: практически все часы, сделанные в XVIII веке, были именно часами с эмалью. На смену эмали пришли рисунки гильоше и гравировки. Поэтому эмали, которые делаем, например, мы в Delaneau,— это еще один вид музейного часового дела. Классика закономерно усложнилась, стала богаче — вот и все.

— Каков процесс создания эмалей в Delaneau?

— Ничего нового мы не изобрели. Первый шаг — эскиз. За его основу мы чаще всего берем старые китайские или азиатские миниатюры. Миниатюры именно этих регионов кажутся мне особенно нежными, прорисованными с точки зрения масштаба и цвета. Затем к основе мы добавляем нужные нам подробности: здесь может пригодиться любой материал. Современный ботанический атлас, старенький гербарий, альбомы, где есть изображения диковинных птиц. Пока создается эскиз, мы — истинные архивисты, и окончательный рисунок циферблата — это великая масса сведенных воедино мелочей, штрихов, нюансов. На один эскиз уходят месяцы, но мы ведь не спешим, как спешат большие бренды. Не меньше времени отнимает и изготовление циферблата: у нас в Delaneau работают всего три мастера по изготовлению эмалей. Приходится учитывать и тот факт, что техники на одном-единственном циферблате могут быть совершенно разными. Плюс мы делаем паваж, у нас есть и перламутровые инкрустации. Поэтому в сумме циферблат у Delaneau получается маленькой картиной. Одной и единственной: ведь циферблаты у нас никогда не повторяются.

Беседовала Екатерина Истомина