Роль Hotel de Crillon в архитектурной гамме центра французской столицы важна: высоченный, подпираемый толстыми колоннами городской дворец, построенный в честь короля Людовика XV и бывший домом для благородной фамилии де Крийон, является частью величественного, выставочного, картинного ансамбля площади Согласия.
Справа (если стоять лицом к входу) — автомобильный клуб Франции, основанный в 1910-м, а также Морское министерство, слева, через улочку Буаси-д`Англа,— особняк посольства США. А сам Hotel de Crillon словно фасад большого оперного театра — он "открывает" свои тяжелые двери вглубь первого аррондисмана с его почтенными маршрутами буржуазного потребительского счастья — вроде всегда шуршащей пакетами Фобур Сент-Оноре или стильной "малышки" rue Cambon с ее флагманским магазином и мемориальной квартирой Шанель.
Как отель de Crillon начал функционировать в 1909 году, то есть он помладше своего соседа — величайшего из великих отельных грандов мира Le Meurice. Однако пронзительная, такая долгая линия rue Rivoli; высоченная черная ажурная ограда сада Тюильри; луксорский обелиск на площади Согласия; фонтаны, а также тени Лувра словно обязывают оба дворца принять униформу. И de Crillon, и Le Meurice существуют в едином философском режиме — это уникальные дворцы, и какое бы столетие ни стояло на дворе, они останутся таковыми. Просто потому, что иными, какими-то другими, они уже никогда не смогут быть.
Зал королевы Марии-Антуанетты французскими окнами выходит на площадь Согласия
Если Le Meurice апеллирует к знаменитому королевскому изгнаннику, кумиру Дали,— испанскому монарху Альфонсо XIII, жившему здесь, на втором этаже, в эмиграции несколько лет, то de Crillon не скрывает своих идеологических и артистических страстей к более далеким временам, а именно — к последним дням несчастных правителей Бурбонов. Так, стиль отеля, пережившего значительную реновацию, которая завершилась реставрацией фасада, относится как раз к концу золотого века Просвещения: здесь в меру театрально, красиво, возвышенно и очень спокойно; много золота, маленькой мебели, хрусталя и различных многотонных ламп, которые часто горят даже днем, будто бы подчеркивая всю изумительную бессмысленность королевского величия.
Ключевым словом для Hotel de Crillon является и имя Марии-Антуанетты, последней коронованной обитательницы Версаля и первой мученицы гламура: в честь нее назван один из шести бальных салонов старого отеля. Кстати, именно наличие обширных бальных площадок, а также салонов призвано отличить истинный исторический гранд-отель от буржуазной гостиницы высокого класса. Hotel de Crillon — это вроде и музей: по отелю, его пустующим парадным, с тщательно восстановленным антиквариатом залам действительно можно гулять долгими часами, подражая тем самым прогулкам узников-королей.
Утилитарная бесполезность этих общественных площадей — ими, впрочем, можно воспользоваться для какого-нибудь торжества — только подчеркивает высокий статус отеля. Гости получают возможность жить, почти не соприкасаясь друг с другом, словно они на самом деле гости королевского двора. Hotel de Crillon — это памятник великий и памятник печальный, это французский саркофаг, скрывающий в себе возмутительное социальное неравенство и щемящую красоту былой королевской жизни.