Цель "арабской весны" — передел рынков, а не забота о правах человека. Об этом заявил Владимир Путин в своей седьмой программной статье, опубликованной в газете "Московские новости". По мнению премьера, от такого передела страдают и российские компании. Политолог Сергей Зацепилов обсудил ситуацию с ведущим Андреем Норкиным.
— Не так часто приходится слышать подобную версию, потому что все-таки "арабская весна" — это борьба за демократию, и так далее. У Владимира Путина другая точка зрения, более прагматичная. Вы разделяете его взгляд?
— Я разделяю взгляд кандидата в президенты Владимира Путина по этой проблеме, хотя думаю, конечно, речь не идет только о рынках экономических сбыта или источниках сырья, а политика и экономика здесь тесно взаимосвязаны. Сводить все только к экономике было бы тоже неверно. Хотя, я припоминаю, что Владимир Путин говорил о том, что Россию можно рассматривать – все государство российское, и вообще Россию как страну – как большую корпорацию, корпорацию "Россия", поэтому это заявление, эта статья – это логическое продолжение тех идей, которые он высказывал и раньше, что государство должно отстаивать интересы бизнеса российского в различных регионах мира.
— А насколько возможным сейчас для Москвы остается восстановление своих прежних позиций? Или где-то из стран "арабской весны" позиции наши потеряны окончательно и безвозвратно уже?
— Надо заметить, что позиции, которые Россия, якобы, утратила, скажем, в странах, которые пережили период "арабской весны", вызывают у меня серьезные сомнения, потому что если брать Египет, то Египет – это, скорее, была зона американских интересов. Были претензии Франции застолбить свои интересы в Египте и в Ливии. Эти претензии не получили своего подтверждения, то есть, усилилась позиции американской корпорации в какой-то степени в Египте и в Ливии, особенно в Ливии на момент смены режима. А что будет дальше?
Дальше возникают большие вопросы. Потому что появляются новые силы. Как известно, большинство на парламентских выборах в Египте получили исламские радикалы. Поэтому это может быть временный тактический успех. А со стратегической точки зрения, американцы могут очень серьезно и потерять свои позиции. Россия ничего особенного не потеряла в Египте. В Ливии – да.
— Сергей Яковлевич, все-таки говорили в Ливии и поставки оружия, и у РЖД были контракты. Нужно конкретнее назвать какие-то компании, которые все-таки страдают у нас.
— А в Ливии пострадали. Пострадал именно оборонный комплекс, пострадали "Лукойл", "Татнефть", РЖД. Были понесены некоторые убытки. Но это убытки на стадии предпроектной подготовки. То есть, еще крупного инвестирования не было, поскольку Ливия только начинала разворачиваться в сторону сотрудничества с Россией, сохраняя при этом сотрудничество с Америкой. Америка была главным партнером Ливии, так что здесь некоторые потери были. А если Россия потеряет Сирию, тогда потери будут намного больше. Потому что Сирия на данный момент — крупнейший рынок сбыта российских вооружений на Ближнем Востоке.
Кроме того, активно развивается сотрудничество в сфере нефтехимии, в сфере производства минеральных удобрений. Как известно, сейчас предпринимаются попытки ограничить поставки Сирии фосфатов на мировой рынок. И назывались цифры, что Россия потеряет примерно $20 млрд, а, может быть, больше, если потеряет сирийский рынок. Это имеется в виду в ежегодном исчислении. Я думаю, что потери будут больше. Не меньше 30, а может быть 40 млрд, это в принципе довольно крупный рынок на арабском Востоке.