Российские риски не помеха для создания нового международного университета, считает член профессорского совета Инициативы МТИ, партнера Сколтеха, профессор электронной инженерии и вычислительной техники МТИ ДУЭЙН БОНИНГ. Похоронить сотрудничество с МТИ может только коррупция.
— Как получилось, что вы занялись проектом "Сколтех"?
— Летом 2011 года меня пригласили в инициативную группу МТИ, задача которой заключалась в оценке перспектив Сколтеха. Мы пытались понять, стоит ли МТИ в принципе развивать сотрудничество с фондом "Сколково" и что из этого может получиться. Когда мы поняли, что идея интересна, мы сформировали команду и занялись разработкой концепции будущего университета. Я пригласил несколько профессоров МТИ, включая, например, Чарльза Куни (профессор химической инженерии МТИ), для планирования работы и ведения переговоров, которые в итоге привели к подписанию соглашения между МТИ и фондом "Сколково" в октябре 2011 года. После этого я стал одним из членов профессорского совета Инициативы МТИ, в задачи которой входит стратегическое использование ресурсов МТИ для запуска Сколтеха. Моя роль — консультации с профессорами МТИ и рекрутирование специалистов.
— Когда вы стали предлагать профессорам МТИ сотрудничество со Сколтехом, какова была их реакция?
— Одним из направлений работы нашей команды был сбор информации об уже существующих профессиональных связях сотрудников МТИ с российскими учеными и институтами. Мы обнаружили, что на индивидуальном или неофициальном уровне у наших профессоров уже имелись многочисленные профессиональные контакты с российскими коллегами. Поэтому многие из тех, к кому мы обращались с предложением присоединиться к проекту, демонстрировали энтузиазм, особенно молодые сотрудники. Прежде всего это связано с тем, что в России сильная научная школа, особенно в области математики, физики, биомедицины.
— Неужели не было никакого скепсиса?
— Скепсис был, причем с обеих сторон. Для запуска этого проекта нужно преодолеть ряд сложностей. И наши профессора, и российские коллеги об этом много говорят. Но я верю, что они преодолимы. Да, этот проект ставит перед нами целый ряд вызовов, но если с ними справимся — будет здорово! Даже если что-то не получается сейчас, не стоит разочаровываться — в конечном итоге из Сколтеха может получиться очень мощный проект.
— На чем основан ваш оптимизм?
— Когда мы занимались оценкой перспектив проекта, мы рассматривали порядка десяти различных факторов риска для МТИ, которые могут привести к провалу. По нашим оценкам, эти факторы не настолько сильны или существенны, чтобы мы не занимались этим проектом.
— Какие факторы вы учитывали?
— Прежде всего возможность серьезных политических изменений. Об этом сегодня говорят многие. Однако мы вели переговоры со многими высокопоставленными представителями российской политической элиты и бизнес-сообщества. Конечно, перед нами стоял вопрос: если в политической системе России произойдут серьезные изменения, означает ли это, что нашему сотрудничеству придет конец и нас быстро выставят за дверь? Наши партнеры убедили нас в том, что "Сколково" — это глобальная инициатива со стороны России. Люди, запустившие этот проект, хотят сделать его успешным. Поэтому, несмотря на изначальный скепсис, мы все же пришли к выводу, что проект действительно может стать успешным. Обе стороны берут на себя долгосрочные обязательства.
— Российская сторона дала вам какие-то гарантии? Например, знаете ли вы о том, что Transparency International поместила Россию на 143-е место в ежегодном индексе восприятия коррупции и на последнее место — в индексе взяточничества? Вы учитывали эти данные, когда принимали решение о долгосрочных обязательствах?
— Да, это еще один из факторов риска, которые мы серьезно анализировали. И со своей стороны мы дали понять, что будет нулевая терпимость к любым попыткам дать взятку, к любым проявлениям коррупции, даже в мелочах.
— Вы готовы выйти из проекта, если узнаете о таких проявлениях?
— Если возникнет такая необходимость, то наше руководство дало нам предварительное согласие на подобный шаг. Мы не будем участвовать в коррупционных проектах и расторгнем наши соглашения, если узнаем о таких случаях. Однако, на наш взгляд, "Сколково" — это крупный и статусный проект для России. И судя по тому пристальному вниманию, которое уделяется ему со стороны российской власти и международного сообщества, он просто обязан быть прозрачным.