Выставка / Живопись
В Национальном художественном музее открылась выставка живописи Николая Белоуса "Цитаты". Предложив авторские интерпретации шедевров из музейной коллекции, художник, по мнению ОКСАНЫ БАРШИНОВОЙ, наглядно сформулировал одну из основополагающих идей современного искусства.
Формально Николай Белоус принадлежит к генерации нынешних лидеров украинского современного искусства. Как и Арсен Савадов, Василий Цаголов или Александр Ройтбурд, он получил художественное образование в 1980-х и, подобно своим ровесникам, верен живописи и склонен использовать в своих работах устоявшиеся в культурной традиции образы. Правда, когда его поколение входило в искусство ватагой, Белоус оказался вне каких-либо групп: он словно ниоткуда возник в Киеве в середине 2000-х уже сложившимся мастером.
Свой метод сам художник определяет как способ размышлений над судьбой живописи в Х?Х-ХХ веках. Опыт предшественников он использует как своеобразный фильтр, пропуская через него поток заимствованных образов. Как правило, они почерпнуты из кинематографа и фотографии. Например, основой серии "Тоска по ЧЕловеку" (2008) стали снимки и кинохроника о Че Геваре, в цикле "Как начинался город" (2009) цитировались кадры из фильмов Дзиги Вертова и Александра Довженко, "...легкость..." (2010) была инспирирована лентой Филипа Кауфмана "Невыносимая легкость бытия" с Жюльетт Бинош. Анализируя характер освещения и композицию кадра средствами живописи, Белоус получает яркий, плакатно лаконичный образ; стремясь к быстрому, одномоментному восприятию изображения, избегает декоративности — то, что на расстоянии кажется зрителю случайным набором пятен кричащих цветов и небрежно закрашенных пауз между ними, складывается в объемную картинку.
Этот оптический прием Белоус использует и в своем прочтении шедевров коллекции Национального художественного музея в проекте "Цитаты". В поле зрения художника — работы ХY???-ХХ веков, среди которых не только образцы академической живописи, но и скульптура "Самсон", и народная картинка "Казак Мамай", и модернистское полотно "Инвалиды" Петрицкого. Такое же разнообразие наблюдается и в жанрах — от пейзажа и портрета до бытовых сцен. Белоус кадрирует известные произведения, меняет масштаб, смещает акценты. В его интерпретации "Невеста" Федора Кричевского превращается в "Ведьму" с темными глазницами, а "Возвращение" Владимира Костецкого теряет сюжетную определенность, становясь в "Отце" тревожным воспоминанием о каком-то давнем событии.
Программная работа в экспозиции — "Лето", парафраз картины "Памяти Алексея Венецианова" Галины Бородай. Собственно, и холст-прототип, по сути, уже является цитатой полотна "На жатве. Лето" русского художника первой половины Х?Х века Алексея Венецианова. Картина Бородай кажется простой и понятной, как и творчество Венецианова, стремившегося соединить обыденное с высокими стандартами классического искусства. Но на самом деле вся убедительность якобы реалистической живописи рушится при более внимательном рассмотрении: автор изобразила себя с книгой о Венецианове внутри картины художника, рядом с крестьянками в сарафанах и кокошниках, но живопись Х?Х века преображена не только образом женщины рубежа 1970-80-х годов, но и ландшафтом, окружающим героиню. Венециановское пространство плавно перетекает на полотне в написанный с натуры пейзаж окрестностей Седнева на Черниговщине, где в доме творчества Союза художников работали многие украинские классики. Николай Белоус укрупняет изображение, выделяя фигуру художницы на фоне пейзажа, который в свою очередь ограничен черной полосой, закрывшей небо. Современный художник как бы срывает вуаль жизнеподобия, обнажая истинную суть картины Галины Бородай, объясняя владевшие ею чувства и мысли — о диктате традиции, не оставляющей места для творческого самоутверждения, о том, что гении прошлого уже сказали все главное.
Кстати, острое осознание этой истины в свое время вызвало творческий кризис Николая Белоуса, который после блестящего окончания Харьковского художественно-промышленного института, стажировки в Германии и восьми лет преподавательской деятельности неожиданно бросил все и уехал на Север. Нужно было освободиться от того, что связывало его с устроенной, налаженной жизнью, с накатанной колеей художественной карьеры, чтобы понять свое место в искусстве.
В проекте "Цитаты" Белоус ведет диалог со своими предшественниками, используя их пространственные и смысловые находки. Нечто подобное в свое время проделывал поп-артист Рой Лихтенштейн, пересказавший классику мирового модернизма в своей "комиксовой" манере. Но если Лихтенштейн верил, что таким образом он освобождает собственное искусство от власти чужих влияний, то Белоус не питает подобных иллюзий. Цитата для него — знак непрерывности художественной традиции, естественный способ функционирования культурной памяти. Художнику остается только выработать, как говорит сам Белоус, "меру условности", избрать собственный угол зрения, позволяющий увидеть новые смыслы в старом материале.