Связывать жизнь надо с тем, кого понимаешь
С молоденькими глупыми девушками обычно связываются мужчины среднего возраста. Это над ними хихикают друзья: "А по утрам ты ее сам в школу отвозишь?", это им приходится выслушивать от посторонних: "Ваша дочь так на вас похожа" и терпеть круглосуточные щебетания вроде: "А мы чо, мы с Ленкой такие на зачете на измене сидим, чо".
Хорошо, если мужчина сам дурак — жизнь с такой красоткой его вполне устроит. Но если он человек неглупый, то рано или поздно он начнет краснеть, выводя свою избранницу в свет. Как краснеет одна моя знакомая — в 45 лет она связалась с 25-летним фитнес-инструктором, и теперь ее раздирают противоречия. Инструктор ей нравится — когда он молчит и поигрывает мышцами. И когда чай ей приносит. И когда массаж после тяжелого трудового дня делает. Но когда он открывает рот и начинает вещать, к примеру, о политике, ей хочется удавиться. "Я думала, что только мужчины западают на юных идиоток,— признается она.— Даже представить не могла, что сама окажусь в такой ситуации. Я филолог, знаю английский, французский и испанский, а вынуждена общаться на птичьем языке и читать на холодильнике записки вроде "Люблю тебя мой ципленачик"".
Мы ее теперь в шутку называем Кюхельбекером. Поэт Кюхельбекер, друг и одноклассник Пушкина, женился на дочери почтмейстера. Выбора у него особого не было — декабрист в сибирской ссылке, какой уж там выбор? Хотя мог Вильгельм Карлович, конечно, и в Сибири поискать женщину образованную. Но в свои 40 лет воспылал он чувствами к молоденькой девушке и думать ни о ком другом не мог. Восторженно писал он о невесте Пушкину: она, мол, в своем роде "очень хороша — черные глаза ее жгут душу; в лице что-то младенческое и вместе что-то страстное".
Но нет интеллектуалам покоя со страстными девушками, особенно если те грамоте не обучены. Кюхельбекер писал поэмы, элегии, критические статьи, переводил с европейских и древних языков. А юная жена требовала сказок. "Она охотница слушать сказки,— сообщал он сестре,— а под видом сказок можно будет ей передать и кое-какие правила... Она узнает от меня священную историю и учение евангельское — будет с нее покуда и этого".
Остается только догадываться, как Вильгельм Карлович страдал, видя ту пропасть, которая его разделяла с супругой. А ведь супруга ни в чем не виновата — милая, добрая красавица, она старалась устроить быт, воспитывала детей. Что она могла еще? Кюхельбекер это понимал. Но в своем дневнике, обращаясь к сыну, все же с горечью советовал: "...научись из моего примера, не женись никогда на девушке, как бы ты ее ни любил, которая не в состоянии будет понимать тебя..."
"Хотя бы замуж за него не выходи,— советуют и моей приятельнице все, кто желает ей добра.— Ты же не в ссылке. Вокруг полно более достойных мужчин". Она кивает: "Ну конечно! Это просто ни к чему не обязывающий роман. Я же понимаю, что мы очень разные", но тем не менее про глаза своего инструктора она тоже может рассказывать долго и поэтично. Не к добру.