Премьера / кино
В прокат выходит "Артист" (The Artist), обладатель десяти номинаций на "Оскар", видимо, сильно облегчивший задачу постановщикам оскаровской церемонии, которая пройдет 26 февраля — скорее всего, одной из ее главных тематических линий станет немой кинематограф: черно-белый "Артист", в котором диалоги заменены титрами, представляет собой объяснение французского режиссера Мишеля Хазанавичуса в любви к немому голливудскому кинематографу. С тем, что Голливуд был гораздо обаятельней и красноречивей, когда молчал, ЛИДИЯ МАСЛОВА абсолютно согласна.
Неотвратимый, судя по всему, оскаровский триумф "Артиста" может послужить отличным поводом для публицистики на тему французско-американских кинематографических отношений. Франция, родина братьев Люмьер и принимающая сторона Каннского кинофестиваля, считает себя главной и самой культурной кинематографической державой, и тот факт, что главной кинодержавой (по крайней мере, в глазах широкого зрителя) давно стала Америка, французам глубоко неприятен. Снятый в Голливуде французом "Артист" с дивной легкостью устраняет эту щекотливую ситуацию и позволяет разрядить натянутые киноотношения между страной, которая кино породила, и страной, которая заполонила своими фильмами весь мир, нахально потеснив остальные, в том числе и более интеллигентные, кинематографии, при этом постоянно заимствуя их лучшие идеи, опошляя их и используя в корыстных целях.
Мишель Хазанавичус сделал как бы встречный ход — взял старинные голливудские образцы и показал, что их и сейчас прекрасно можно использовать, но не одной корысти ради, а уважительно, культурно и в то же время весело, так, чтобы всем было приятно,— и на Каннском фестивале "Артиста" приняли на ура, и "Оскар" вот-вот дадут, и критики не жалеют самых лестных эпитетов, восторгаясь тонким режиссерским чувством кинематографа и пониманием изобразительного языка "великого немого", и зрители от души хохочут и умиляются, получив в одном флаконе и комедию, и мелодраму, и мюзикл, и "кино про кино", причем понятное не только синефилу, но и неискушенному зрителю. На такого зрителя, не слишком много видевшего немого, да и вообще старого кино (хотя бы в силу юного возраста), "Артист", пожалуй, рассчитан в большей степени, чем на того, кто способен заметить, где тут чаплинские мотивы, а где уже намек, скажем, на "Сансет бульвар". Как ни странно прозвучит сравнение "Артиста" с "Аватаром", однако по сути своей фильм Хазанавичуса тоже один сплошной спецэффект, диковинный аттракцион, переносящий зрителя в некий фантастический, виртуальный мир. Если про "Аватар" можно сказать: "Таких фильмов никогда раньше не делали", то про "Артиста" чаще всего будут со светлой ностальгией в голосе говорить: "Таких фильмов больше не делают" (хотя, безусловно, художества компьютерных рисовальщиков "Аватара" не идут ни в какое сравнение с ювелирной работой оператора Гийома Шиффмана, которому "Артист" в наибольшей степени обязан своим очарованием).
Имя героя, которого играет Жан Дюжарден,— Джордж Валентайн — напоминает о Рудольфе Валентино, хотя в связи с "Артистом" можно вспомнить и других звезд той эпохи, когда не все смогли приспособиться к появлению звука в кино,— скажем, Дугласа Фэрбенкса (тем более что Жану Дюжардену на съемках довелось полежать на якобы подлинной кровати Мэри Пикфорд), Адольфа Менжу или Джона Гилберта (убежавшего из-под венца жениха Греты Гарбо, которая своего любимого артиста тоже спасала-спасала, почти как героиня картины Хазанавичуса, да так и не спасла). Мирную актерскую старость у Мишеля Хазанавичуса изображает в скромном камео Малькольм Макдауэлл, который по-пенсионерски греется на солнышке во дворе киностудии. Туда приходит записываться в статистки героиня Беренис Бежо и с гордостью показывает благообразному старичку первую полосу газеты, где папарацци случайно запечатлели ее, таинственную незнакомку, рядом с Джорджем Валентайном. Очень скоро кумир миллионов и статистка поменяются местами, и Валентайн, уже никому не нужный, кроме любимой собачки, будет зависеть от благосклонности новой звезды, восходившей на его глазах (и в некотором роде с его благословения) по мере того, как его звезда будет закатываться во многом из-за его собственного упрямства и нежелания вымолвить на экране хоть словечко. "Я не буду говорить! Я не скажу ни слова!" — это первый титр, который появляется в "Артисте", когда героя пытают электричеством советские убийцы в белых халатах в одном из эпизодов фильма "Русское дело". На съемках следующего шпионского блокбастера — "Немецкое дело" — он снова встречает везучую статистку и влюбляется в нее. Та тоже к нему неравнодушна, но робеет, пока герой в зените славы, и смиренно дожидается, пока она с вершины своего успеха сможет протянуть руку помощи всеми забытому, брошенному женой (Пенелопа Энн Миллер) и обанкротившемуся артисту, в припадке отчаяния пытающемуся сжечь все свои фильмы. Увы, в жизни не только кинопленки горят, но и запечатленные на них звезды сжигают себя — или долго, смешно и некрасиво стареют, впадают в маразм и спиваются. Но это последнее, чем благодарному зрителю или, более вероятно, растроганной зрительнице "Артиста" стоит забивать свою хорошенькую головку — размышлениями о том, почему преданных умных собачек и душевно чутких молодых старлеток не хватает на всех пережеванных и выплюнутых Голливудом артистов.