Андрей Воскресенский оказался в сакральном месте: там, где гостиница "Москва" 30-х годов с ее дизайнерским соцартом превращается в монументальное современное хайтек-здание из стекла и металла. И все же облик мрачноват, заключает обозреватель, но это и есть то самое особенное обаяние "Москвы" из советского прошлого.
Вчера мне пришлось испытать смешанные чувства. Я побывал на открытии первой очереди реконструированной гостиницы "Москва". Первая очередь, впрочем, это совсем не гостиница, а торговая галерея, административный центр, маленький апарт-отель и большой подземный паркинг.
В общем, если бы меня привезли туда с завязанными глазами и сняли повязку уже внутри, я бы и не подумал, что нахожусь на территории той самой "Москвы". Жесткий хайтек, металл и стекло, ну и всем известные бренды, которые можно увидеть в любом торгово-развлекательном центре. Так что первым чувством было недоумение. Все ж таки это "Москва", а не ТРЦ где-нибудь рядом с Кольцевой автодорогой.
Но это недоумение смешалось с неким рациональным сомнением. А что, собственно, я ожидал там увидеть? Вытертые ковровые дорожки, фикусы в кадках, стены, отделанные темными деревянными панелями? Знаю я несколько примеров дизайнерского соцарта, ничего хорошего из этой затеи, как правило, не получается.
Кроме того, в старой "Москве" никогда не было никаких торговых центров, так что сохранять, собственно говоря, и нечего. И все-таки хотелось увидеть там что-то особенное, что-то такое, что соответствовало бы внешнему облику здания, построенного в 30-е годы. Да, этот облик, тщательно сохраненный современными строителями, конечно, мрачноват. Но это ж и есть его историческая особенность.
Впрочем, пройдет десяток лет –– и этот усредненный хайтек станет привычным для целого поколения москвичей и гостей столицы. Может быть, даже "Москву" станут называть не гостиницей, а отелем. Хотя у меня лично на это язык не повернется.