Театр на Литейном показал премьеру спектакля "Семейный портрет". Знаменитый ярославский режиссер Александр Кузин поставил его по хрестоматийной пьесе Максима Горького "Последние". Смотрела ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
"Семейный портрет" — уже третья премьера, которую выпускает в этом сезоне в Петербурге Александр Кузин. Первые две, по современной драматургии и по сказке Андерсена, вышли осенью в Брянцевском ТЮЗе.
Но в Театре на Литейном по случаю собственной премьеры вспоминают не их, а, конечно же, спектакль Камы Гинкаса, поставленный по этой же горьковской пьесе в 1968 году. Как и принято говорить в таких случаях, "он имел сложную судьбу". Был остросоциальным, а по меркам раннего застоя даже и политическим.
В спектакле Александра Кузина протестный пафос и революционная ситуация остаются где-то за окнами дома Коломийцевых. Название спектакля, вынесенное на афишу, не обманывает — это действительно семейный портрет. Только отнюдь не парадный, а такой передвижнический, критический групповой портрет собравшихся в одну семью людей — поживших и совсем юных, тишайших и строптивцев, благородных и подонков, обитателей большого семейного дома.
Художник Кирилл Пискунов поселил их в комнатах, обставленных не бутафорским, а живым антиквариатом. Квартира, впрочем, мало похожа на музеефицированную среду. В большой столовой соседствуют буфет и книжный шкаф, кабинетный диван и письменный стол, большое зеркало с галошницей. Спектакль играют на малой сцене, на крупных актерских планах. И в первых картинах на совсем узенькой площадке герои оказываются всегда рядом друг с другом. Но постепенно задняя стена отодвигается в глубину, столовая становится просторнее, а расстояния между собирающимися в ней людьми все больше. Здесь, конечно же, вспоминается сценография додинских "Трех сестер", только там стена выезжала на авансцену, а сестры оказывались выдавлены из старого дома.
Здесь дом теряет уют, увеличивающееся пространство добавляет холода, отстраненности. На окнах отчетливо виден иней. Семья, в которой больше нет тепла, вымерзает.
"Последними" в горьковской пьесе называет нянька Федосья (замечательная роль Елены Ложкиной) самых младших детей Коломийцевых — Веру (Анна Арефьева в очередь с Варварой Щербаковой) и Петра (Игорь Сергеев в очередь с Ильей Делем).
На Литейном в общей семейной композиции "последние" уверенно держат полифоническое звучание актерского ансамбля. Это притом, что молодым актерам приходится играть на равных с такими мастерами, как Татьяна Ткач (их мать Софья Коломийцева) или Сергей Заморев (их дядя Яков). Да и в целом актерский ансамбль спектакля, где все роли выглядят равно отточенными, — одно из достижений этой постановки. Все герои здесь — главные.
Только перед самым финалом Александр Кузин с откровенным тюзовским пафосом встраивает в размеренное течение семейной драмы почти трагическую кульминацию сломанных юношеских судеб, драму детей, которые просто не знают, как жить при таких отцах. Но в контексте этого спектакля — драму не общественную, а глубоко личную и семейную.
После смерти Якова все Коломийцевы рассаживаются в столовой, молчаливо, растерянно, в непреодолимом отдалении друг от друга. Кризис в этой семье столь глубок, что выздоровление уже вряд ли возможно.
А Горького Александр Кузин очевидно ставит как Чехова. И собственной славе приверженца традиций русской психологической школы в этом спектакле режиссер ни на йоту не изменяет. "Последние" явно представляют положительный и очень крепкий пример традиционализма. Возможно, именно поэтому скрытым уколом авторскому театру в спектакле звучит дважды акцентированная реплика Петра: "Это и есть трагический балаган", брошенная героем по поводу вполне реальных жизненных обстоятельств.