Премьера / кино
В прокат вышла психологическая драма "Что-то не так с Кевином" (We Need To Talk About Kevin) — снявшая ее шотландка Линн Рэмси пытается проследить, откуда в американских пригородах берутся подростки, которые в один прекрасный день ни с того ни с сего вдруг вбегают в школу с ружьем и расстреливают одноклассников. Похожая на фильм ужасов картина заставит кого-то, как ЛИДИЮ МАСЛОВУ, лишний раз задуматься, насколько рискованно заводить детей в принципе.
Фильмы на эту щекотливую и болезненную тематику часто оказываются поверхностными и фальшивыми из-за того, что авторы самое важное норовят проговорить словами, заставляя персонажей "выяснять отношения", докапываясь до глубинных мотивов антиобщественного поведения. Линн Рэмси знает, что есть вещи, о которых говорить бесполезно, и оригинальное название картины — "Нам нужно поговорить о Кевине" — иронический намек на уверенность психоаналитиков, что, если долго и старательно говорить о какой-то проблеме, рано или поздно наступит облегчение.
Фильм Линн Рэмси с печальной честностью, которую можно назвать и жестокостью, сообщает, что облегчение не наступит — это понятно прежде всего по лицу Тильды Суинтон, играющей роль матери 15-летнего мальчика, расстрелявшего одноклассников из лука, подаренного родителями. Режиссер больше полагается на изображение, чем на слово, больше показывает, чем рассказывает, и предпочитает не анализировать причины поступков, а фиксировать и наблюдать эмоциональные состояния. Историю краха одной американской семьи Линн Рэмси начинает с конца, точнее, уже изнутри пережившей катастрофу героини,— с ее кошмарного сна. Без предупреждения сначала и не понимаешь, что вообще тебе показывают: какое-то месиво из голых тел, покрытых чем-то красным, но это шевеление человеческой массы на экране чем-то сразу завораживает, приковывает взгляд, а уж потом, разобравшись, что это было, можешь оценить и точность образа (в этом фильме все образы попадают в яблочко, как стрелы Робин Гуда, любимого литературного героя мальчика-убийцы).
На самом деле в начале героине Тильды Суинтон, профессиональной путешественнице и писательнице, снится испанская народная забава томатина — томатная битва, в ходе которой граждане собираются на площади и закидывают друг друга помидорами. Измученная психика спящей трансформирует веселый праздник в инфернальное зрелище, где томатный сок, которым она вымазана с ног до головы, выглядит, как кровь. Красной краской вымазаны и стены дома, где героиня просыпается в одиночестве — с засохшим куском недоеденной пиццы на столе, рассыпанными таблетками и прочими признаками депрессии. Во время похода в супермаркет на героиню с проклятиями кидаются соседки — за то, что воспитала психопата, а когда в дверь к ней стучат какие-то сектанты с вопросом: "Вы знаете, куда попадете после смерти?", она шутит: "Знаю, прямо в ад", и бояться ей нечего, потому что она уже в аду.
Авторы фильма показывают, как легко попасть в этот ад по всем известной дороге, вымощенной благими намерениями. Нью-йоркская популярная писательница, чьи портреты украшают витрины книжных магазинов, любит своего простоватого, но доброго мужа (Джон Си Райли) и рожает от него ребенка. После этого супругам приходится поменять свой беззаботный богемный образ жизни, прекратить увеселительные поездки по экзотическим странам и переехать в более просторный дом в провинциальном пригороде. Однако вскоре выясняется, что ребенок у них какой-то проблемный — смотрит букой, коммуницирует неохотно, а если открывает рот, то исключительно грубит, и до восьми лет продолжает писаться в штаны, как будто из принципиальной вредности.
В таком поведении нет ничего загадочного и необъяснимого, если присмотреться: просто ребенок у героини оказался слишком внимательным и наблюдательным (на свою же собственную беду) и не пропускает мимо ушей фразы, которыми мама в сердцах проговаривается ("Пока Кевина не было, мама была счастлива!"), а делает из них единственно возможный вывод: его здесь не ждали и не любят. Тут можно, конечно, усомниться, как часть американских рецензентов, бывают ли дети такими не по годам проницательными, но тут убедительность зависела от подбора ребенка, и он оказался крайне удачным — шестилетний Кевин (Джаспер Ньюэлл), кажется, видит свою ледяную сдержанную маму насквозь и пугает даже больше, чем Кевин 15-летний (Эзра Миллер). Есть в этом ребенке что-то демоническое, что навлекло на Линн Рэмси упреки, будто фильм ее никакого отношения к психологии не имеет, а представляет собой всего лишь артхаусный извод фильма ужасов типа "Омена". Но, если уж на то пошло, скорее, наоборот, "Омен" и подобные страшилки о том, как у кого-то родился не нормальный (то есть послушный и ласковый) ребенок, а форменный антихрист, стоит рассматривать как метафору уродливых отношений в семье, где ребенка не очень хотели, но родили — не ради него самого, а чтобы быть как все.