Двойные согласные

увидал Алексей Тарханов

— Это не эволюция, это настоящая революция,— говорит глава Jaeger-LeCoultre Жером Ламбер.— Когда мы разработали нашу схему Dual Wing, мы не просто начали новую коллекцию Duometre, мы вписали новую главу в историю часового искусства.

"Два крыла" по-русски звучит уж слишком сентиментально, впору пропеть Николаю Баскову, меж тем новые часы — вещь логичная и строгая. Сущность революции, о которой так долго говорили часовщики, заключается в том, что в серии Duometre в часах стоят два раздельных механизма, каждый из которых отвечает за исполнение разных функций. Один — за ход часов, другой за работу усложнений.

Что такое были раньше часы с усложнениями? Часовой механизм, предназначенный для того, чтобы в правильном ритме крутить стрелки, нагружали разными дополнительными обязанностями. Для этого к нему добавляли так называемые модули усложнений — от сравнительно более распространенного второго часового пояса или даты к несравнимо более редким вечным календарям или минутным репетирам.

Базовый механизм мог быть покупным и собственным, а модуль — тоже покупной или собственный — накладывался на него, как ростбиф в классическом бутерброде. Для этого существует ограниченное количество приемлемых сочетаний и стандартных решений. Не надо забывать, что на главной оси часов должны появиться в дополнение к стрелкам и разнообразные указатели усложнений. Самые старые, дорогие и уверенные в себе марки не занимались таким комбинированием, а проектировали специальные механизмы сразу с интегрированными усложнениями. Как бы там ни было, принцип оставался прежним — один мотор оживлял все часовые функции.

И, разумеется, в тот момент, когда дополнительная функция подключалась к основному мотору, его мощность и запас хода начинали уменьшаться, как у автомобиля, который тащит в гору прицеп. Это влияло на многое — на время, которое часы могут существовать без подзавода, на точность хода и на точность регулировки. Механические часы не могут сохранять точность хода в течение недели без вашей помощи — они имеют законное право отставать или спешить на несколько секунд в сутки, это ведь не кварц. Но всякий раз, когда вы начинаете их подгонять или обуздывать, вы стопорите мотор, нарушая не только отсчет секунд, но и прерывая синхронную работу вечного календаря или турбийона.

Сначала часовщики стали бороться за увеличение запаса энергии. В часах появились два барабана с отдельными пружинами. Прицеп с усложнением можно было, таким образом, протащить дальше, но с теми же сложностями и с тем же роковым моментом, когда одно начинало мешать другому. И тогда инженеры поставили в часы два разных мотора, два барабана, две пружины. Так родилась концепция Dual Wing.

У Jaeger-LeCoultre существует несколько знаменитых линий. Это Reverso с переворачивающимся корпусом. Это Atmos с его "вечным" часовым двигателем. Теперь появились Duometre, использующие революционную концепцию внутренней планировки часов.

Линию начали вести с 2007 года. Ее открыли хронографом, одним из самых сложных и затратных по энергии усложнений. Duometre a Chronographe был признан часами года, такой же успех выпал на долю появившегося в 2010-м вечного календаря Duometre a Quantieme Lunaire. Теперь выпущен Duometre a Spherotourbillon c расположенным в левой половине циферблата турбийоном, наклоненным под углом в 20 градусов, циферблатом второго часового пояса, календарем и индикатором запаса хода. Все усложнения имеют собственный мотор и запас энергии. К тому же двойная природа механизма самым удачным образом выражена в рисунке циферблата.

Почему этого не делали раньше? По двум причинам. Уместить два механизма в одном корпусе очень трудно. Наручные часы, как мы помним, родились из карманных, и не так-то быстро прошли путь от луковицы на цепочке к миниатюрному прибору на запястье. Тут у Jaeger-LeCoultre есть важное преимущество — они сохранили умение производить миниатюрные часовые механизмы, которые многие другие марки давно заменили кварцем. Поэтому Jaeger-LeCoultre мог, сохранив приемлемые размеры циферблата, поставить два мотора рядом и создать, таким образом, три новых калибра — 380, 381 и 382. Это первое. А второе — другие часовщики, понимая некоторую историческую обреченность своей задачи, все-таки старались привести ее к приемлемому решению из спортивного интереса. Я думаю, что революционную весть о появлении часов с двумя моторами они восприняли с такой же обидой, как если бы в цепочку велосипедистов на "Тур де Франс" затесался мотоциклист. Что ничуть не мешает дальнейшей эволюции — и часов, и спорта.