США перебрасывают войска на базу ВВС к югу от Ормузского пролива, сообщают израильские СМИ. Именно этот пролив Иран обещал перекрыть, если Евросоюз введет эмбарго на экспорт иранской нефти. Ситуацию прокомментировал доцент кафедры политической теории МГИМО Кирилл Коктыш ведущему Наилю Губаеву.
Свое опасение по этому поводу высказывали и в Израиле. Там даже готовы начать боевые действия против Ирана. Однако все больше обсуждается то, что конфликта удастся избежать при поддержке США, сообщил корреспондент "Коммерсантъ FM" в Тель-Авиве Борис Штерн.
В район Персидского залива также направляется французский авианосец "Шарль де Голль".
— Стоит ли ожидать военного конфликта между США и Ираном?
— Я боюсь, что вероятность такого конфликта весьма высока, и, более того, можно найти игроков, которые были бы заинтересованы в таком исходе. Ведь в случае если будет перекрыт Ормузский пролив, то предложение нефти на мировом рынке автоматически сократится раза в два, что будет означать чудовищный выигрыш для нефтеориентированных корпораций и для тех политических сил, которые сидят в первую очередь на нефтяном ресурсе.
— Какой позиции при этом придерживаются союзники США по НАТО? Не повторится история с Ливией?
— Я думаю, что есть и такой риск, хотя, скажем так, Иран не Ливия. Это все-таки 80 млн персов, которые хорошо консолидированы и которые являются, в отличие от Ливии, единой страной, а не собранием различных, противоречивых, более-менее враждующих племен. Там все-таки культуре три тысячи лет. И в этом плане, я думаю, ни ливийский, ни иракский вариант в отношении Ирана не выглядят вероятными.
Но здесь — несдержанность или желание достаточно легко получить какие-то бонусы, ведь игра достаточно понятная. Без всякой сухопутной операции вы провоцируете Иран на перекрытие Ормузского пролива. Дальше вам достаточно вести операцию в воздушном режиме.
Цены на нефтяном рынке будут запредельными. Что, кроме прочего, будет означать, скорее всего, коллапс европейской экономики. И, в общем-то, очень непонятна судьба российской экономики, потому что российский рубль коррелирует к евро. Колебание евро где-то в соотношении один к одному. Так что, скорее всего, проблема европейской экономики в том, что она не сможет потреблять топливо, станет и проблемой российской экономики.
— Как будет вести себя Россия, уточните?
— Если покупатель российских энергоресурсов обнаружит свою финансовую несостоятельность и истратит способность эти ресурсы покупать в значимом количестве, то я думаю, это тут же отразится на внутреннем благосостоянии России.
То есть по-хорошему экономическая конфронтация с Ираком тут же будет и европейской, и российской проблемой.
И, собственно, почему европейские лидеры — я имею в виду того же Саркози — ввязываются в иранскую кампанию? Это очень большой вопрос. И вряд ли он соответствует в нынешнем формате европейским интересам.
— Но как будет действовать Россия в этом случае? Как-то вмешается?
— Я думаю, что да. Тем более, что все-таки это будет нарушение ряда условий международного права. Это один аргумент.
Второй аргумент, что все-таки Россия с Ираном до сих пор поддерживают более-менее конструктивные и ровные отношения. И в этом плане Россия заинтересована и в поддержании своего авторитета — сохранить мирное развитие ситуации, потому что тогда российские усилия будут чего-то стоить, а во время войны они не будут стоить ничего.
И предположения негативного порядка, то есть если что-то случится — надо помнить об АЭС "Бушер" — то это уже будет не только иранской, но и российской, казахстанской, азербайджанской, армянской проблемой.
— История вокруг Ормузского пролива развивается достаточно долго и давно. Потихонечку кольцо вокруг него сужается. На этом фоне Россия будет предпринимать какие-то такие шахматные ходы для того, чтобы повлиять на развитие событий?
— Очень хотелось бы верить, что способность предпринять эти ходы есть, и хотелось бы верить, что некие планы по этому поводу существуют, потому что в противном случае у нас перспективы будут не очень радостные, как, впрочем, и у Европы. Из экономической проблемы она может перерасти и в непосредственно экологическую. То есть по-хорошему надо найти какое-то мирное решение в сегодняшней ситуации, тем более что уже, давайте посмотрим правде в глаза, первым человеком, который сказал, что Ирану очень неплохо было бы иметь свой ядерный ресурс, был президент Эйзенхауэр. Это был конец 50-х годов.
— А что сам Иран будет делать? Он отступит под давлением США?
— Я думаю, что нет. Думаю, что Ахмадинежад ради своего собственного политического выживания будет очень сильно ограничен и в маневре. Он должен поддерживать уровень конфронтации. Он в принципе не производит впечатления неразумного человека, и на грани, наверное, он сможет удержаться.