Американский посол рассорил российских депутатов. Владимир Жириновский потребовал лишить мандатов группу парламентариев, которые встречались с диппредставителем Майклом Макфолом. Экономический обозреватель "Коммерсантъ FM" Олег Богданов рассказал ведущему Андрею Норкину об экономической подоплеке охлаждения отношений между Россией и США.
–– Так что происходит?
–– Происходит давняя история, в основе которой экономическое противостояние: Америка потребляет ресурсы в большом количестве, мы производим эти ресурсы. Соответственно, потребитель заинтересован, чтобы цена на ресурсы была ниже. Мы в этом не заинтересованы.
С другой стороны, Америка, помимо всего прочего, производит огромное количество долгов, и Америка заинтересована, чтобы ее долги потребляли. А мы, как получатели долларов за свои ресурсы, заинтересованы в выгодном вложении этих долларов. Соответственно, нам нужно, чтобы доходности по американским инструментам были выше, а цены –– ниже. А этого не хотят американцы.
Нет, история, конечно, старая. А в основе лежит вот это противостояние –– Америке нужны дешевые ресурсы. Нам эти ресурсы нужно продавать подороже. Если открутить историю на четыре года назад, тогда министром финансов США был Генри Полсон, и он конкретно обвинил Россию и Китай в том, что мы подрываем и подорвали основу рынка ипотечного долга в Соединенных Штатах. Россия действительно, вот я смотрел на цифры, в июле продавала активно вместе с Китаем ипотечные облигации, агентские облигации американские. В общей сложности, к началу 2009 года Россия полностью вышла с этого рынка. Китай продал на 190 миллиардов долларов этих облигаций. В общей сложности, продав основные активы американских ипотечных агентств на 30 с лишним миллиардов долларов, Россия и Китай, по большому счету, с точки зрения Генри Полсона, спровоцировали обвал этого рынка.
Что происходило в 2011 году? В 2011 году Россия, как и Китай, были основными продавцами уже государственного долга Соединенных Штатов, и это при том, что все прекрасно понимают, что 2012 год очень сложный с точки зрения рефинансирования госдолга как в Европе, так и в Соединенных Штатах. Огромное количество долгов необходимо рефинансировать. Мы продаем их активы, они давят на наши активы.
Цена на газ с 2008 года упала в Соединенных Штатах в шесть раз. Они вообще прекратили его импортировать, и сжиженный газ поставляют в Европу, тем самым сбивают цены на европейском рынке, и уже "Газпрому" очень тяжело вести эти переговоры. Сейчас осталась последняя инстанция, фактически последняя точка, которая, если ее преодолеют Соединенные Штаты, полностью поставит под их контроль нефтяной рынок — это Иран.
Иран –– 600 тысяч баррелей в сутки. В принципе немного, и, если страну они будут контролировать, как и все другие, то, в общем-то, цену регулировать они будут, исходя из своей экономической ситуации на нефть. Это нам не нужно. Мы продаем и производим сырье: нефть, газ и другие полезные ископаемые. Нам нужно, чтобы цены были выше, а Соединенные Штаты заинтересованы в том, чтобы цена была ниже. Вот в основе всего этого стоит как раз противостояние, стоит эта борьба.
–– Какой-то компромисс тут возможен или нет?
–– Компромисс всегда присутствует на рынке. Компромисс заключается в том, что мы где-то находим эту равновесную цену, с ОПЕК договариваемся, с Соединенными Штатами договариваемся, и это, в общем-то, всех устраивает. Но иногда бывают периоды обострения, как и сейчас. В период серьезных экономических потрясений, вот сейчас в Европе потрясение, в Соединенных Штатах вроде бы ситуация стабилизировалась, но в общем, процесс идет, давний, старый процесс. Поэтому удивляться не стоит. И в основе его, конечно, вот эти все экономические противостояния и экономические интересы. Нас тоже можно понять, их можно понять: зачем мы продавали облигации в прошлом году на такую большую сумму? Причем актив был растущий, а мы на половину сократили портфель американского казначейского долга. Конечно, они недовольны. А, с другой стороны, мы тоже недовольны, потому что они цены на газ сбили в четыре раза. Кто же будет доволен у нас? Тут можно нас понять. Поэтому пока до какого-то консенсуса не договоримся, процесс будет нарастать и, видимо, приобретать различные негативные обороты.