Премьера/Театр
На малой сцене Киевского ТЮЗа на Липках актриса и режиссер театра Ирина Стежка поставила философскую комедию Андрея Курейчика "Человек и Вечность", сумев, по мнению ЮЛИИ БЕНТИ, извлечь из текста популярного белорусского драматурга не только лежащие в нем на поверхности обывательские истины, но и откровения о смысле человеческого существования.
В отличие от Молодого театра, где Тарас Криворученко поставил "Человека и Вечность" Андрея Курейчика на основной сцене (см. "Ъ" от 30 ноября 2011), режиссеру и актрисе киевского ТЮЗа Ирине Стежке оказалось достаточно камерного пространства — правда, расширенного за счет видеопроекций (Александр Чмыхалов), балкона театра и всех входов-выходов, активно задействованных в постановке. Собственно сцена здесь — некое чистилище, промежуточная станция на пути из жизни в небытие или вечность, а речь в спектакле, конечно же, идет о фундаментальных философских проблемах — вопросах о смысле земного существования и отношении человека к смерти.
Любопытно, что к ответу на первый из них, назидательно провозглашаемому центральным героем пьесы в финале, режиссер (и, как выясняется, еще и поэтесса) пришла самостоятельно четверть века назад. В программке к спектаклю она приводит отрывок из своего стихотворения 1986 года, завершающегося словами "ведь я — это тоже Вечность". В общем, неудивительно, что Ирина Стежка не стала трактовать текст белорусского драматурга как легкомысленную комедию, без зазрения совести заигрывающую с обывательскими вкусами и декларирующую "абсолютную относительность" каких-либо критериев в оценке человеческих поступков и социальных ролей.
Тем не менее премьерный спектакль ТЮЗа — это все же настоящая комедия, которую четверо актеров разыгрывают на грани (а порой и за гранью) шаржа и даже китча. За тело и душу Человека (эти роли играют соответственно Владимир Гладкий, с успехом эксплуатирующий эксцентрический образ эдакого мужлана, и более лиричный Константин Попудренко) борются две дамы — Вечность (Ирина Лановенко) и Продюсер (Марина Андрощук), и в этом "перетягивании каната" легко прочитывается состязание между богом и дьяволом.
То, что оба персонажа-мотора — женщины, принципиально и неслучайно, да и выстроила эти роли Ирина Стежка по аналогии. Ирина Лановенко в первой сцене спектакля появляется в виде зачуханной бабки-уборщицы, а Марина Андрощук в самом начале второго действия одета, как уличный беспризорник. Обе они в процессе соревнования преображаются в соблазнительных дев-искусительниц — с той лишь разницей, что первая упрямо пытается вытянуть из памяти Человека глубоко зарытое в ней доброе и вечное, а вторая, не гнушаясь самыми грубыми аферами и манипуляциями, протащить его в рай.
Следует отметить, что своих целей героини добиваются, одновременно возбуждая в растерянном парне тщеславие и любовь к прекрасному. Обе, каждая со своей стороны, расширяют житейские горизонты Человека, демонстрируя ему самые великолепные и самые безобразные проявления жизни — от новорожденных детей и бутона распускающегося цветка до демагогичных политиков, ядерных взрывов и природных катаклизмов (эти образы как раз и составляют видеофрагменты, транслируемые на экран).
Однако в актерском смысле самой привлекательной и яркой фигурой оказывается именно Продюсер. Марина Андрощук, обладающая несомненной женской привлекательностью и сценическим обаянием, виртуозно ведет свою роль, вступая в контакт не только с другими персонажами, но и со зрителями. В одном из эпизодов она осыпает публику стодолларовыми купюрами, на которых изображение Бенджамина Франклина заменено ее собственным портретом (более чем прозрачный намек на аналогичную сцену из "Мастера и Маргариты" Булгакова), после чего ни у кого не должно остаться сомнений в дьявольской сущности одной из самых престижных профессий современности. Она же, словно разоблачая еще одно модное занятие — имиджмейкерство, дает советы своему подопечному, как ему держаться и что говорить, чтобы прославиться. Она же искушает дешевым леденцом Небытие, ходячую карикатуру на госчиновника, дабы выудить у него необходимую "справку" (эпизодическую роль падкого на лакомства маразматика по режиссерскому трафарету исполняют в разных составах Валерий Войтенко и Александр Ярема). В общем, эта героиня с азартом и вдохновенным цинизмом играет на человеческих слабостях.
В связи с этим напрашивается и главный комплимент в адрес Ирины Стежки: сама она не стала играть на слабостях текста Андрея Курейчика, в частности сугубо обывательском высмеивании икон современного искусства. Более того: звучащее в спектакле произведение Антонио Сальери (музыкальное оформление Владимира Борисова) и проецирующиеся на экран полотна художников-авангардистов — все, что Продюсер представляет как результат добротного пиара, как оказывается, способны постоять сами за себя. Это же можно сказать и о Человеке, который после всех обольщений и метаний отказывается от каких бы то ни было иллюзий, осознавая себя личностью, обязанной самостоятельно отвечать за свои дела и мысли.