Политический аттракцион, который за полтора года укатал Венгрию до дрожи в коленках, власти называют "борьбой за освобождение и суверенитет". По сути же, если отбросить термины, идет поиск "национальной модели" выхода из кризиса, от которой захватывает дух уже у всего Евросоюза
С наступлением 2012-го Евросоюз неожиданно обнаружил в своих рядах еще одно "слабое звено". В один ряд с Грецией, Португалией, Ирландией, Испанией и Италией попала Венгрия — страна, которая одной из первых в 1989-м начала демонтаж социализма, в 2012-м довела до беспрецедентного обострения свои отношения с МВФ и ЕС.
Венгрия стала головной болью Европы не только из-за финансовых проблем, как ряд стран еврозоны, балансирующих на грани дефолта. Речь о политике: начав борьбу с кризисом по своей национальной программе, названной "борьбой за освобождение", страна неожиданно для многих поставила под удар базовые принципы демократии.
Дошло до того, что Брюссель, недовольный законами, которые напринимали в Будапеште за последние полтора года (столько времени Венгрией правит национально ориентированная коалиция), всерьез грозит венграм санкциями, лишением дотаций и права голоса в руководящих органах ЕС. Попав под прессинг, венгерские власти вроде пошли на попятную, но инцидент рано считать исчерпанным: в столице либеральные демонстрации сменяют патриотические, в ходе которых жгут знамена Евросоюза и требуют референдума о выходе из ЕС...
Чей протест громче?
Новый год, начало которого сулит перемены многим странам ЕС, Венгрия встретила особенно бурно. Не успели отгреметь новогодние салюты и залпы шампанского, как страна погрузилась в митинговые страсти. Уже 2 января левая, профсоюзная и "зеленая" оппозиции вывели до 70 тысяч человек на мощную антиправительственную демонстрацию на проспекте Андраши в Будапеште. Пожалуй, это было самое крупное выступление оппозиции за все 20 лет посткоммунистической эпохи в Венгрии.
Впечатлил и накал страстей: дело едва не дошло до стычек с крайне правыми молодчиками в черной униформе с красно-белыми повязками, которые устроили контрманифестацию. Отыгрались патриоты уже через пару недель: они вывели около 100 тысяч сторонников в защиту правительства и суверенитета.
— Мы-то вышли, чтобы власть нас услышала,— рассказывала знакомая участница оппозиционного протеста.— А они-то за что? Их и так все тут слышат...
Формально страсти разгорелись по поводу новой конституции, вступившей в силу с 1 января: опираясь на большинство в две трети мандатов в парламенте, правящая демохристианская коалиция провела ее без лишних хлопот и консультаций. Но сутью выступлений стал протест против авторитарного крена, который исполнительная власть попыталась воплотить в Конституции и ряде сопутствующих законов.
Пока в Венгрии считали манифестантов и выясняли, за кого шумят больше, голос оппозиции услыхали в столице Евросоюза — Брюсселе. Еврокомиссия (по сути, правительство ЕС) заявила, что проверит новые венгерские законы на предмет соответствия союзному договору ЕС. Много времени проверки не заняли: уже в середине января Брюссель потребовал от венгерских властей внести поправки в новую Конституцию страны. Такого в истории ЕС еще не было.
Поскольку в Будапеште отмалчивались, Еврокомиссия направила письма правительству Венгрии, в которых разъяснила суть претензий и обязала дать официальный ответ до 17 февраля. Прозвучала угроза: если Будапешт и дальше будет игнорировать требования ЕС, то последует обращение в Суд ЕС с целью получения санкции на лишение страны дотаций из евробюджета, а также права голоса в Европейском совете. В рассуждениях аналитиков замаячила и крайняя мера — исключение из ЕС.
— Просто не помню, чтобы Брюссель был до такой степени недоволен кем-то из членов Евросоюза,— определил ситуацию экс-министр иностранных дел Венгрии и бывший еврокомиссар по налогам и сборам Ласло Ковач.— Даже когда в правительство Австрии вошли крайне правые (партия Йорга Хайдера.— "О") до такого градуса критики не доходило.
В самом деле ситуация с Венгрией осложняется экономическим кризисом, который не добавил стабильности ни евро, ни Евросоюзу. К началу 2012-го Будапешт, начавший брать кредиты МВФ со времен "гуляш-коммунизма" (говорят, еще предсовмина СССР Алексей Косыгин безуспешно отговаривал венгерских товарищей от займов на Западе), вновь оказался не в силах обслуживать свой госдолг: тот перевалил за 80 процентов ВВП, а это — 100 млрд долларов. Только до конца января Будапешт должен погасить кредитов и процентов по ним на 16 млрд евро. МВФ и ЕС в помощи не отказывают, но ставят условие — кредиты будут после отмены спорных с точки зрения ЕС законов. Прежде всего закона о центральном банке.
Венгерские крайне правые из партии "Йоббик" уже назвали условия Брюсселя "ультиматумом" и провели перед зданием представительства ЕС в Будапеште акцию протеста против членства Венгрии в Евросоюзе, сопровождаемую сжиганием звездно-синего флага Союза.
— Венгрии необходимо выйти из этого блока. Все, что Европе нужно от нас,— это дешевый труд, наш рынок и место, куда сваливать мусор,— заявил на митинге Габор Вона, лидер этой, третьей по числу депутатов, партии Венгрии. Венгрия, которая, по словам этого патриота, "уже ослаблена своим премьером Виктором Орбаном, теперь получила удар от главы Еврокомиссии Жозе Мануэла Баррозу".
Из либералов в патриоты
Нынешняя правящая демохристианская коалиция в составе партии "Фидес" — "Союз молодых демократов — Гражданский союз" (основатель и бессменный лидер — 48-летний Виктор Орбан) и Христианско-демократической партии пришла к власти в 2010-м. На волне массового разочарования в "диком капитализме" 1990-2000-х, который сопровождался тотальной распродажей госсобственности и масштабной коррупцией (см. "Огонек" N 13 за 2010 год), успех ее на парламентских выборах был оглушительным: она получила конституционное большинство, что дало возможность принимать практически любые законы.
Что касается идеологической системы координат, которая сегодня воплощается в жизнь в боях с Евросоюзом, то она возникла в лагере правых еще до победы на выборах. Ее суть в двух словах: левые (социалисты-глобалисты) и либералы распродали страну своим и чужим олигархам, загнали в долги, отдали на разграбление иностранному капиталу и глобальным структурам. Выражения типа "Ушли танки (имеются в виду советские.— "О"), пришли банки (западные.— "О")" и "страна за время либеральных реформ потеряла экономический суверенитет" рефреном звучат в риторике местных правых.
Эволюция "Фидес" (партия возникла как оппозиция коммунистическому режиму в 1988-м) и ее лидера впечатляет. Они пришли в политику как либералы, входили в Либеральный Интернационал (Орбан после юрфака Будапештского университета стажировался в Оксфорде по стипендии Фонда Сороса). Случайно или нет, символом созданной им партии впервые на континенте стал апельсин — тот самый заморский фрукт, от названия которого в Восточной Европе через полтора десятка лет пошел термин "оранжевая революция".
Парадокс в том, что в Венгрии политические противники как бы поменялись идеологиями: "молодые венгерские демократы", начинавшие как либералы, стали со временем национальными консерваторами во многом именно под влиянием безоглядных либеральных реформ, которые до них проводила коалиция социалистов и либералов. В поисках альтернативы сторонники Орбана взяли на вооружение даже элементы социализма, против которого некогда и боролись. Надо "наводить порядок", восстанавливать роль государства везде где можно — от СМИ до экономики. Как? Путем расширения госсектора, под лозунгом восстановления "экономического суверенитета", путем изгнания МВФ и других глобальных структур, предпочтений национальному капиталу, усиления роли церкви — словом, укрепляя "суверенную демократию" и "исполнительную вертикаль".
Вот в этой системе координат "национального консерватизма" и берут начало все значимые законодательные нововведения в Венгрии последних полутора лет. Здесь же надо искать и корни конфликтов с МВФ и ЕС.
"Экономическая освободительная война"
Венгерский премьер любит напоминать, что когда-то Будапешт не позволял вмешиваться в свои дела ни Вене (речь об эпохе Австро-Венгерской империи), ни Москве (это во времена, когда Венгрию называли самым веселым бараком соцлагеря). Мы, заключает Виктор Орбан, не позволим этого и Брюсселю во времена "евролагеря".
Но одно дело риторика, другое — реальность. Если во вверенном ему "лагере" что-то не по уставу, Брюссель строг, как любое начальство. Собственно, по поводу самой новой Конституции Венгрии, где признается государствообразующая роль христианства, семья, как брак исключительно между мужчиной и женщиной, защита жизни с момента зачатия, а также запрет превышать госдолг более чем на 50 процентов ВВП, особых претензий озвучено не было, разве что отдельные евродепутаты высказали недоумение. Другое дело — те положения отдельных законов, которые разрушают систему сдержек и противовесов, принятых в демократических государствах. Эти перехлесты в построении суверенной "вертикали власти" для ЕС неприемлемы.
Конкретно это касается законов о статусе Национального банка, о судах, о СМИ, о выборах... Например, закон о СМИ, резко усиливший надзор за газетами, радио и телевидением (не помогли даже корректировки Еврокомиссии), привел за последние месяцы к увольнению или сокращению более 600 журналистов и технических работников, которые считались оппонентами "Фидес". А пару недель назад лишили лицензии последнюю независимую радиостанцию "Клуб-радио", которая не боялась критиковать власти.
Судебная власть — еще один противовес, который, по мнению оппозиции, целенаправленно демонтирует Виктор Орбан. Без дискуссий и консультаций парламент сместил председателя Верховного суда. Урезаны полномочия Конституционного суда по части финансово-экономических законов. Принят временно, на два года, закон, снижающий пенсионный возраст судей с 70 до 62 лет, то есть до самого низкого уровня в ЕС, что привело к уходу более 300 судей и назначению более "надежных" заместителей. Довершает картину судебной реформы яркий штрих: жена ближайшего соратника премьера по партии и по совместительству — крестная мать его детей поставлена во главе органа, который назначает судей и распределяет бюджеты судов...
Немало нареканий вызвал и новый избирательный закон. Он, в частности, дает право избирать депутатов парламента тем венграм в соседних странах, которые получили двойное гражданство благодаря закону, пролоббированному "Фидес". Как считает один из видных оппозиционеров Ласло Райк, такой закон "забетонирует" пребывание "Фидес" во власти — мол, "новые венгры" из Румынии, Сербии и Украины априори будут голосовать за правых из благодарности. А это изначально неравные условия для партий на выборах.
Но самые большие нарекания в ЕС и МВФ вызывает закон о Национальном банке, который перед самым Новым годом утвердил венгерский парламент: он предполагает слияние руководства Нацбанка и Агентства по надзору за финансовыми рынками с таким расчетом, что глава нового ведомства будет назначаться президентом страны, а заместители делегироваться правительством. Предполагается, что таким образом, в случае крайней нужды, если, скажем, сорвутся переговоры по кредитам с ЕС и МВФ, правительство может — по "плану Б", так сказать — получить доступ к валютным резервам Нацбанка, а это 37 млрд евро. Эксперты опасаются: борьба за "суверенный выход" из кризиса заставит включить на полную мощь и печатный станок.
Праворульное движение
Полтора года назад, летом 2010-го, министр экономики Дьердь Матольчи сделал эффектное заявление:
— Мы вышвырнули МВФ из Венгрии и выиграли сражение за экономический суверенитет.
Речь шла о том, что правительство Орбана отказалось от продления соглашения на 20 млрд евро кредита, которое с МВФ и ЕС подписал предыдущий кабинет. Было решено не идти на поводу у мирового капитала и решать долговую проблему своими силами.
Однако уже осенью 2011-го зазвучали другие мелодии. Тот же министр экономики Матольчи в прошлом ноябре провозгласил: "Правительство заключает соглашение с МВФ о сотрудничестве нового типа". Этот неожиданный даже по меркам венгерской политики поворот прокомментировал зампред правящей партии "Фидес" Лайош Коша: "Надо уметь приспосабливаться к новым условиям".
Поразительно, но всего за месяц до этого господин Коша уверял, что представитель МВФ в Венгрии — украинка Ирина Иващенко — настолько не в курсе ситуации, что с ним вообще нет смысла вести консультации...
Калейдоскопическая смена позиций, прикрытая громкими заявлениями,— лишь броская витрина национальной антикризисной модели. Ларчик, как правило, в итоге открывается просто: в октябре в Будапеште были уверены, что помощи МВФ по обслуживанию госдолга не потребуется, так как новый плоский 16-процентный подоходный налог обеспечит рост внутреннего потребления, а восстановление экономики ЕС — венгерского экспорта. Но, увы, все вышло иначе. Из-за осеннего падения курса евро к доллару и форинта к евро госдолг опять вырос — с 77 до 82 процентов ВВП. А плоская шкала НДФЛ, почти не сказавшись на доходах малоимущих, отпугнула богатых: они новые доходы либо таят, либо тратят за пределами Венгрии. Не помогли и попытки решить проблему бюджетного дефицита с помощью чрезвычайных налогов на корпорации, национализации пенсионных сбережений и других популистских решений. Рынки сочли эти меры жестами отчаяния, а не продуманной политикой и вообще усомнились в экономических перспективах Венгрии. Кончилось тем, что рейтинговое агентство Moody's в ноябре присвоило облигациям страны "мусорный" рейтинг (Ba1 с прогнозом "негативный"). Вскоре примеру Moody's последовали еще два крупнейших мировых рейтинговых агентства.
Правительство назвало этот ход "финансовой атакой", но, похоже, Виктор Орбан и сам понял, что без помощи МВФ не обойтись, поскольку долговой шторм гуляет по всей Европе. Хотя еще полгода назад он называл "расставание с МВФ" одним из главных успехов своего правительства, эксперты предрекают новое сближение Будапешта с МВФ, что станет фактическим, пусть и не на словах, признанием, что "неортодоксальная экономическая политика" провалилась, так и не решив ни одной из проблем Венгрии. В кабинете фактически уже идет переход к классическим методам жесткой экономии: с января НДС повышен до невиданных в Европе 27 процентов, резко выросли акцизы на спиртное и топливо, рубятся на корню социальные расходы.
В плане политическом это означает, что правительство правых теряет поддержку избирателей. Сегодня рейтинг премьера Орбана 38 процентов — самый низкий за 20 лет его карьеры в политике. Другое дело, что у всех остальных венгерских политиков рейтинги еще хуже.
Что касается ссоры с ЕС, после жесткой критики в Европарламенте премьер заявил о готовности скорректировать спорные законы, а на минувшей неделе договорился о механизме разрешения конфликта с главой Еврокомиссии Баррозу. Кредиты очень нужны — уже появилась информация, что новое кредитное соглашение с ЕС и МВФ может быть подписано в марте-апреле.
Этому, правда, не сильно доверяют мелкие вкладчики венгерских банков: они уже потянулись в Австрию, переводя свои накопления в более надежные австрийские банки. То ли опасаются, что в случае провала переговоров с кредиторами правительство может позариться на частные вклады. То ли слишком сильное впечатление произвели демонстрации ура-патриотов из "Йоббик", которые обещают быть еще патриотичнее, чем нынешнее правительство.