19 января состоится официальная премьера первого за последние годы серьезного полнометражного украинского фильма — ленты Михаила Ильенко "Прошедший сквозь огонь" ("ТойХтоПройшовКрізьВогонь"). Картина с солидным по нашим меркам бюджетом в 16 млн грн выходит в прокат на 12 копиях, как средней руки блокбастер, однако, по мнению АЛЕКСЕЯ ПЕРШКО, рассчитана не столько на зрительский интерес, сколько на утверждение национального мифа.
Премьера / Кино
По меньшей мере лет 20 украинские кинематографисты, а вслед за ними и политики (особенно в период предвыборных кампаний) рьяно дискутируют о проблеме национального героя. Говорят о ней, конечно, больше, чем снимают фильмов, где этот герой может предстать во всей красе и силе. Но вот вроде бы лед тронулся — на экраны выходит многострадальная, снимавшаяся почти пять лет при самых невероятных обстоятельствах и финансовых каверзах лента Михаила Ильенко "Прошедший сквозь огонь". Ее центральный персонаж — Иван Орестович Додока (Дмитрий Линартович) — родился в чудном полтавском селе Чернечий Яр, пережил голод 30-х, когда его отец прятал от злых большевиков в одном тайнике не только зерно, но и иконы. Несмотря на откровенно антисоветское воспитание, юношей Иван поступает в летное училище, где превращается в настоящего аса и к тому же встречает женщину своей жизни — татарку Любу (Ольга Гришина). Да только быть вместе влюбленным суждено недолго — сначала их разлучает война, а затем семейное счастье разрушает заклятый друг и односельчанин Ивана, энкавэдэшник Степан Шулика (Виталий Линецкий). По навету этого подлеца и завистника сбежавшего из немецкого плена героя отправляют по этапу в Сибирь. Сталинского лагеря Ивану, однако, удается избежать благодаря унаследованным от отца колдовским умениям — он обращается в волка и после ряда всевозможных перипетий оказывается в далекой Канаде, где в итоге становится вождем индейского племени — тут, по всей видимости, скрыта авторская аллегория схожести положения украинцев в СССР и индейцев в Северной Америке.
Вся эта фантасмагорическая на первый взгляд история вполне могла бы стать основой для зрелищного приключенческого фильма, сумей режиссер справиться со связующими его части ассоциативными переходами. Только, видно, авторов ленты куда больше заботила не стройность сюжетной конструкции, а создание образа безупречного героя.
И для этого, повторимся, были все предпосылки: герой, прошедший все мыслимые и немыслимые испытания, но не сломавшийся под их грузом (кстати, он якобы имеет реального прототипа, Героя Советского Союза Ивана Даценко, с которым еще в середине 80-х годов встречались в Канаде советские культурные деятели); режиссер, принадлежащий к славному кинематографическому роду, обладающий очевидным мастерством и вполне устоявшимися взглядами не только на искусство, но и на современную политическую ситуацию (куда же без нее). Казалось бы, все на месте. Загвоздка, однако, состоит в том, что, решая задачу создания героя, способного стать неотъемлемой частью сознания не только украинского, но — в идеале — и международного зрителя, авторы должны уметь работать с универсальными архетипами и ситуациями мифологического толка. А как раз тут у Михаила Ильенко и его команды возникают определенные проблемы. В интервью по поводу фильма режиссер неоднократно приводил как образец, как некую матрицу для своего персонажа небезызвестного Рэмбо. Следует отметить, что герой Сильвестра Сталлоне обрел популярность не только потому, что воплотил в себе образ простого американца, травмированного вьетнамской войной, но и открыл некоторые темные стороны человеческой природы. Иван Додока недостатков не имеет, оставаясь на протяжении фильма неким смутным символом идеального украинца, что нивелирует предполагаемую сложность его натуры. Авторы картины пытаются вывести его генеалогию от рода характерников — элиты запорожских казаков, обладавших магическими способностями, но делают это как-то неуверенно: вряд ли умения обращаться в волка путем кувыркания через ремень или летать на чем угодно при помощи заговоров способны в полной мере описать типичного национального героя. Возможно, причина относительной неудачи "Прошедшего сквозь огонь" кроется и в недостаточной проработанности его мифологии. Хотя, если вспомнить "Фучжоу", пожалуй, самый известный фильм Михаила Ильенко, о котором он, кстати, неоднократно напоминает зрителю в своей новой картине, то оказывается, что обе эти ленты сняты в жанре своеобразного роуд-муви и практически по одному и тому же лекалу. Вот только в 1993 году это выглядело намного убедительнее, чем в 2012-м.
Невольно задумываешься и над тем, что не совсем добрую службу сослужила постановщику его очевидная приверженность традициям украинского поэтического кино. Сам этот жанр по определению предполагает способ повествования на грани сна и яви, позволяющий сплетать самые невероятные сюжетные линии. Однако режиссеру со сценаристами, фигурально выражаясь, так и не удается подобрать в "Прошедшем сквозь огонь" точной рифмы и стихотворного размера, отчего действие постоянно сбивается на не совсем вразумительную скороговорку. Нельзя не сказать и о других последствиях излишней "запоэтизированности" языка ленты, ее нарочитой метафорики вроде бесконечных аистов, упрямо появляющихся чуть ли не в каждом третьем эпизоде.
О стремлении режиссера к мифотворчеству свидетельствует и подбор актеров, в первую очередь — Дмитрия Линартовича, исполнившего заглавную роль. Фактурный, обаятельный, органичный, он вполне мог бы стать эдаким украинским Джонни Деппом — даже благодаря чисто внешнему сходству. Но дело в том, что, с одной стороны, Михаил Ильенко — не Эмир Кустурица времен "Аризонской мечты", и на "Украинскую мечту" его лента, увы, не тянет, а с другой — его герою, прошедшему сквозь огонь, так и не открывается истина бытия, как это случилось с депповским персонажем в "Мертвеце" Джима Джармуша.
Вот и выходит, что рождение нового героя украинского кино пока так и остается мечтой. И это не национальный миф, а национальная драма. Хотя, конечно, за попытку спасибо.