Петр Воронков напоминает о российском происхождении салата с французским именем "оливье", который так ценится на новогоднем столе россиян, а также рассказывает о его рецептурных метаформозах в бурном течении мировой истории.
Сегодня совсем короткое рождественское путешествие. Называется оно "Носом в салат". Но совершим его медленно, в рапиде, потому что салат — наш родной и неповторимый "оливье". Я не оговорился. Хотя создатель его и был родом из Франции, и звали его Люсьеном Оливье.
В середине ХIХ века на пару с московским богатеем Пеговым он купил задрипанный Афонькин кабак. Построили на его месте роскошную ресторацию — Эрмитаж Оливье. Француз, помня свое поварское прошлое, активно экспериментировал на кухне. Итогом его опытов и стала закуска — салат от Оливье. Но дело-то было в России.
Маэстро неоднократно совершенствовал свое изобретение, но главные ингредиенты оставались неизменными: жареные рябчики, телячий язык, отварной картофель, свежие огурцы, каперсы, соус "Провансаль" — современный майонез и, наконец, раковые шейки и крутые яйца для украшения готового блюда. Поглощалось все это великолепие исправно, вплоть до гражданской войны, упразднившей рябчиков и раковые шейки на столах трудящихся. Вспомнил про салат "Оливье" шеф-повар, из бывших, ресторана "Москва". В новой шикарной гостинице, открывшейся в середине 30-х годов прошлого века в двух шагах от Кремля. Правда, рябчики были заменены на курицу, птицу с правильным происхождением. А сам салат переименован в "Столичный".
Сейчас деликатес обрел второе дыхание. Его исправно употребляют чуть не по всему миру, абсолютно верно называя insalata russo, в Аргентине, например. Но едят неправильно. Носом в блюдо с размаху не бьются. То есть, никакого экстрима праздничного. Далеко еще им до нас, буржуинам малахольным.