А Шекспира — между "Пушкинской" и "Маяковской"
В среду вечером вход на станцию "Римская" московского метрополитена для простых пассажиров был перекрыт. Пятачок перед входом в метро был переполнен сотрудниками милиции. Станция с "итальянским" именем готовилась к приходу русского и британского поэтического слова.
"Что-то случилось",— спокойно сказал прохожий, увидев, как из стеклянных дверей метро вышел оперативник с громадным свирепым псом. Кассовый вестибюль был образцово безлюдным, как будто последний поезд уже ушел. Пустые эскалаторы крутились вхолостую. Неподвижная дежурная в будке улыбалась кукольной улыбкой. Ждали Юрия Лужкова.
Мэр не приехал. Как выяснилось, в последний момент президент "забрал" его на открытие музыкального театра Бориса Покровского (см. стр. 3). Но пресс-конференция, посвященная запуску приуроченного к юбилею города проекта "Русские и британские поэты в московском метро", все-таки состоялась. Для британских участников было еще одно обстоятельство, омрачившее радость презентации проекта: траур по леди Диане. (В посольстве Великобритании был отменен назначенный на вчера прием в честь юбилея Москвы.) Посол сэр Эндрю Вуд даже сказал, что "принцесса Диана была принцессой не только Англии, но и всего мира, включая Россию".
Происходящее на "Римской" было очень необычно. По общему мнению журналистов, это была самая экстравагантная пресс-конференция, какую им когда-либо приходилось видеть. И первая, на которую пришлось добираться по эскалатору. Постоянным фоном для приветственных речей служило журчание декоративного фонтанчика, а голоса выступавших время от времени заглушал грохот поездов. Стихи собравшимся представляли Алла Демидова и знаменитый британский режиссер Деклан Доннеллан (он всего на несколько часов прилетел в Москву из Петербурга, где ставит в Малом драматическом театре "Зимнюю сказку" Шекспира).
В столь же экстремальных условиях в течение ближайшего месяца несколько миллионов пассажиров, ежедневно перевозимых столичным метро, будут приобщиться к образцам русской и английской изящной словесности. Более пятнадцати тысяч продолговатых бело-голубых наклеек с четверостишиями уже появились на стенах вагонов. В московской метроколлекции три десятка фрагментов. Отечественная литература представлена поэтами от Пушкина и Тютчева до Бродского и Окуджавы. Из англичан рядовому пассажиру, пожалуй, будет знакомо лишь имя Шекспира, но в коллекции есть отрывки стихотворений и жившего в XVI веке Томаса Уайта, и ныне здравствующего Роджера Макгофа. Многие стихи были специально для такого случая переведены на русский молодой переводчицей Еленой Кассировой. В коллекции есть строчки, годящиеся и для давки в "часы пик" (тут очень кстати придется "Быть или не быть, вот в чем вопрос..."), и для полуночной поездки в романтическом настроении ("Душа обязана трудиться..." и т. д.).
Организаторы акции, сотрудники отдела искусств Британского совета в Москве во главе с Еленой Долецкой, не сомневаются, что поэтические строчки на русском и английском языках не затеряются среди многочисленных разноцветных рекламных объявлений и что и в толпе москвичи сумеют воспринять то, что предназначено для чтения в одиночестве. Начальник московского метрополитена Дмитрий Гаев на пресс-конференции выразил уверенность в том, что теперь пассажиры метро, наткнувшись взглядом на листки со стихами, "подумают о чем-то прекрасном".
Идея облагородить поэтическим словом будни подземки впервые пришла лондонцам двенадцать лет назад. Тогда же в Лондоне, а вскоре в Дублине и Штутгарте был реализован проект "Поэты в метро". Позже поэтизации подверглись нью-йоркская, парижская, скандинавская и австралийская подземки. В нынешнем году стихи появятся в метро Барселоны и Шанхая. Таким образом, новая акция Британского совета (подготовленная при поддержке кондитерской компании Cadbury) призвана не только способствовать просвещению пассажиров московского метро, но и по еще одному, пусть скромному и малозаметному, параметру уравнять Москву с другими мировыми столицами.
Правда, перед великими поэтами в Москве стоят более тяжелые задачи, чем перед ними же в Лондоне или Нью-Йорке. Серость и теснота тамошних функциональных подземок больше отвечает прагматичному духу экспресс-приобщения к хрестоматийной поэзии, чем мраморный "большой стиль" нашего метро. Оно, как принято считать, больше подходит для того, чтобы о нем сочиняли поэмы, чем для того, чтобы превращаться в учебный класс. Пересилят ли Шекспир и Пушкин остаточный пафос сталинского метромифа?
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ