"Обращение на Запад"
(Three Faces West, 1940)
Моторизованный вестерн, социальный фильм катастроф, отчасти шпионский фильм, отчасти — агитка. Проще сказать, чего нет в "Обращении на Запад", хотя это всего лишь маленький фильм, снятый маленьким режиссером Бернардом Ворхосом (1904-2000). Маленьким, но не менее странным, чем его опус.
Половину жизни Ворхос маялся между Лос-Анджелесом и Лондоном. В 1920-х годах он уже работал голливудским сценаристом, но мечтал о режиссерской карьере. Его мечта как бы сбылась в 1930-х в Англии, где он даже заслужил право считаться наставником знаменитого Дэвида Лина ("Доктор Живаго"). Но его собственные режиссерские достижения ограничились пригоршней фильмов категории "Б", самым экстравагантным из которых был "Последний рейс" (1935). Сюжет таков: накануне выхода на пенсию пожилой машинист намеревается пустить под откос пассажирский поезд, поскольку бешено ревнует жену к кочегару, но случайно оказавшийся в кустах психоаналитик его отговаривает. Ворхосу хотелось большего, он вернулся в Штаты, но, не успев прославиться, попал в маккартистские черные списки. Впрочем, в тот момент он уже опять уехал в Англию, где послал кино к черту и остаток жизни занимался строительным бизнесом.
Больше повезло студии Republic Pictures, на которой снято "Обращение". Студия, родившаяся из объединения шести карликовых компаний, слыла "Голливудом для бедных", пока в 1950-х не вырвалась из гетто, выпустив среди прочего "Рио Гранде" (1950) и "Спокойного человека" (1951) Джона Форда и "Джонни Гитару" (1954) Николаса Рея. Но это когда еще будет, а пока что "Обращение" проскользнуло где-то на голливудской обочине, да и Джон Уэйн, сыгравший в нем суперположительного Джона Филипса,— еще не мегазвезда. Честно говоря, вытерпев первые 20 минут фильма, хочется плюнуть и забыть о нем. Начинается он как достаточно слюнявая мелодрама о докторе Брауне (Чарльз Кобурн) и его дочери Лене (Сигрид Гури), бежавших из Австрии от нацистов. Работу они находят в богом проклятом городке в Оклахоме, откуда надо бы, по-хорошему, бежать сломя голову, однако заранее понятно, что клятва Эскулапа окажется весомее соображений комфорта, простота американской души покорит привередливых европейцев, Лена сольется с опекающим их Джоном, а ее папа плюнет на приглашение из престижной клиники. Но затем фильм идет вразнос — в хорошем смысле слова. Он оборачивается репортажем из эпицентра бедствия — кошмарных пыльных бурь, известных как "Пыльный котел": в 1930-1936 годах они местами сносили плодородный слой почвы на 12 см в глубину и вынудили к бегству с обжитых мест 2,5 млн человек. Джон добивается от властей помощи, не получает ее, идет залить горе в бар, бьет морду бармену, разгоняет "розочкой" клиентов и переводит фильм в регистр вестерна с лобовыми библейскими ассоциациями. Как новый Моисей, он вывозит население городка в благословенный Орегон, по пути разбив еще несколько физиономий и автомобилей. Казалось бы, на этом фильму пора успокоиться, но именно в финале начинается вообще черт знает что с воскресшим женихом Лены. Короче говоря, настолько странный фильм, что, даже увидев финальные титры, отказываешься верить, что он закончился и больше не выкинет никакого коленца. Объяснить это можно лишь тем, что студия получила от самого Рузвельта заказ на агитку о проблеме пыльных бурь и угрозе "коричневой чумы" зараз, и создатели фильма в связи с этим не считали себя обязанными соблюдать жанровые приличия.
"Планета вампиров"
(Terrore nello spazio, 1965)
Неужели это снял Марио Бава, уже раскрывший свой барочно-готический, садомазохистский талант в "Маске демона" (1960), безумной экранизации "Вия" и "Девушке, которая слишком много знала" (1962) (из этого фильма вышел весь Дарио Ардженто)? Неужели "Планета" действительно подвигла Ридли Скотта на создание "Чужого"? Культовый статус фильма делает эти вопросы неприличными. Хотя злоключения экипажа космолета "Аргос" на планете Ауре, где то неведомая сила заставляет их душить друг друга, то мертвые коллеги из целлофановых мешков вылезут, а то кто-то, подумать страшно, "отражатель метеоров" свистнет, напоминают пародию на фильмы Эда Вуда. А стелющийся зловредный туман и анилиновые сполохи в ночи, обозначающие присутствие бесплотных аборигенов-убийц,— сломавшуюся цветомузыку на деревенской дискотеке. И еще: неужели "Планета" — действительно первый фантастический фильм, запрещенный в Италии для просмотра несовершеннолетним? О боже, если бы тогдашние цензоры увидели фильм "Москва--Кассиопея", они бы, наверное, со страху умерли.
"Сержант Калень"
(Ogniomistrz Kalen, 1961)
Возможно, только Ева и Чеслав Петельски сняли гражданскую войну 1945-1948 годов в Польше не как "борьбу с бандами", а именно как войну. Ледяные, безжалостные Бещадские леса, где канонада гремит, как под Верденом, и еще неизвестно, кто кого: Войско польское, чьи усталые командиры жуют по вечерам стаканы в офицерском собрании, или рвущиеся через границу бандеровские куреня. Калень (Веслав Голос), ворвавшийся на экран как неунывающий польский "Василий Теркин", за считаные дни превращается в обломок, тень самого себя. Его повесят за ноги польские фашисты, пару раз почти поставят к стенке свои, загонят на минное поле и чуть не отрубят голову бандеровцы. Дар выходить живым из кромешного ада, похоже, уже не радует, а тяготит его. Волю к победе сменяет жажда смерти как облегчения. И не все ли равно, чья пуля — своя или чужая — принесет это облегчение. Впрочем, жажда смерти объединяет всех персонажей фильма. Даже на фоне и без того безрадостной "польской школы" военного кино "Сержант Калень" кажется мощнейшим фильмом ужасов.
"Прощай, полицейский"
(Adieu poulet, 1975)
Фильм Пьера Гранье-Дефер — не самый лучший французский криминальный фильм. Зато в нем играет Лино Вентура, одним своим массивным присутствием, одним своим молчанием возвышавший любой фильм. Его комиссар Вержа на пару с нервным молодым коллегой Лефевром (Патрик Деваэр) старается вывести на чистую воду преступных хозяев жизни из Руана. Наемники лидера правой партии Лардатта (Виктор Лану) убили паренька, расклеивавшего левые избирательные плакаты, и полицейского, подвернувшегося под их пулю. Для Франции тех лет это было делом житейским: фильм основан на перестрелке в Пюто (1971), где именно так погиб 31-летний Салах Касед. Только в жизни мэр Пюто был приговорен к выплате 200 тыс. франков семье убитого, а Вержа разобрался с влиятельным преступником гораздо радикальнее. Навлек на себя обвинения в коррупции — чтоб не уходить на повышение-ссылку в Монпелье, стравил наемников с нанимателями и оставил пауков в их банке, цинично ответив взывающему о помощи Лардатту незабвенной репликой: "Вержа нет. В Монпелье Вержа".
"Картуш"
(Cartouche, 1962)
Фильм Филиппа де Брока о благородном разбойнике (Жан-Поль Бельмондо), лишь отчасти напоминающем реального атамана Картуша (1693-1721), со времен СССР кажется эталонным образцом чисто французского развлечения. Однако мастером именно развлекательного кино Брока стал по трагическим причинам. Отбывая военную службу в Алжире, юный ассистент режиссера стал свидетелем пыток и расправ, чинимых французскими парашютистами. И поклялся, что будет снимать только кино, максимально оторванное от кошмарной реальности. Клятву он сдержал и даже совратил в такого рода кино Бельмондо, тогда еще числившегося фетишем интеллектуальной "новой волны". "Картуш" действительно шедевр в своем жанре. Проверить это просто. Фильмы плаща и шпаги обычно так похожи друг на друга, что перепутать, из какого фильма какой поединок, нетрудно. Но невозможно забыть Картуша, врывающегося на придворный бал с мертвой цыганкой Венерой (Клаудия Кардинале), закрывшей его своим телом в бою, на руках.