Нет — времени

В Triennale Design Museum дворца Триеннале в Милане открылась выставка O`Clock, поддержанная часовой маркой Officine Panerai. Она про то, как современные художники убивают Время.

Классическому искусству приходилось труднее. Многочисленные аллегории времени, включавшие смертные косы или песочные часы или черепа и иные знаки vanitas, были торжественны и серьезны, потому что старые мастера относились к времени то с меланхолической почтительностью, то с искренним ужасом, признавая за ним верховное главенство над всем, что происходит на земле.

Гниющие циферблаты, расползшиеся по столу, как круги камамбера в "Постоянстве памяти" у Дали в 1931-м, были только началом общего, несколько снисходительного отношения к бегу минут.

Державинские строки про "реку времен", которая "уносит все дела людей / и топит в пропасти забвенья / народы, царства и царей", пугали и современников, и потомков. "Как трубный глас звучит угроза, нацарапанная Державиным на грифельной доске",— пишет Мандельштам, а вот современному художнику хоть бы что, и он дерзко хохочет прямо в недовольное жерло вечности.

В наши дни ни о чем серьезном не принято говорить без иронии, так что получается: чем серьезнее, тем смешнее. К тому же современное искусство преимущественно делается молодыми людьми, искренне полагающими, что время бежит за кем-то другим, а не по их душу. Во всяком случае ни одна работа на O`Clock не была по-настоящему печальной.

Кураторов Сильвану Анничьярико и Яна ван Россена, как и дизайнера Патрицию Уркиолу, можно поздравить с отличной работой. Относительность времени зависит от скорости реакции и мысли, а еще от остроумности этой мысли — и в этом выставку можно признать прямо-таки образцовой.

Время в понимании современных художников почти всегда прошедшее. Прошедшее, значит, устаревшее, устаревшее, значит, смешное — вроде "дедушкиных часов" Маартена Баса (2009), где художник время от времени с очевидным старческим кашлем появляется позади матового циферблата напольных часов и ворчливо пририсовывает очередной наступивший час.

Даже истечение времени, столь наглядное в песочных часах, превращено здесь почти в бесконечность — тонкая струйка песка сочится из замочной скважины старого шкафа и собирается в горку, напоминающую скорее о радости детских игр в песочнице, чем о суете сует и тщете всего сущего (Без названия, Карло Бах, 2011).

В залах Triennale Design Museum немало древних вещей, скомбинированных с электроникой, вроде антикварных ходиков, соединенных проводами с расположенным рядом дисплеем, время на которых изображается на помещенном рядом дисплее, который считает время существования самих часов ("Время времени", Жое Веллюто, 2008). Это похоже на прямую иллюстрацию к Бодрийяру, который, говоря об антикварном предмете, замечал, что он вроде бы и функционален еще, но уже неупотребим в реальном своем назначении — он "символизирует время".

Это время гнездится в самых странных и смехотворных приборах. К примеру, "Часы с кукушкой" Микаэля Санса из Берлина (2006) ровно так и выглядят — как натуральное чучело кукушки, в груди которой светится электронный циферблат. Для активистов из комитета защиты животных: работе предпослано специальное уведомление, что ни одна кукушка при этом не пострадала, а данная несчастная птица скончалась своей смертью в год моего рождения, в 1958 году.

Рождение и смерть и вправду две главные даты нашего собственного времени. Это время, разумеется, личностно и вызывающе относительно — таковы часы, на которых вместо обычных отметок циферблата размещены годы нашей сознательной жизни от семи до семидесяти семи (Life Clock француза Бертрана Плана, 2006)

"Время еды" каталонца Марти Гиксе (2011) — еще одна работа, в которой пытаются сделать доступным человеческим чувствам невидимую и неощущаемую субстанцию. Нам предлагают оценить запах времени в часах, которые зовут к завтраку, обеду и ужину не звуком и не движением — они дают почуять пищу, потянув носом воздух из соответствующей дырочки на циферблате.

Остановить мгновение смогли три шведки из знаменитой группы Front Design, изготовившие раскадровку падения белой вазы с полки — несколько положений, напоминающих рапидную съемку. Но все эти положения материальны, существуют в одно и то же время и вместе составляют единый предмет. "Падающая ваза" (2004) по замыслу в своем роде ничуть не хуже "Руанских соборов" или "Стогов" Клода Моне.

На O`Clock есть миниатюрные экспонаты вроде севрской вазы, по которой выстукивают время механическим молоточком, и самые что ни на есть архитектурные. Один зал отделен от другого громадной кинетической скульптурой Даррена Алмонда. Это цифровой циферблат 7х4 м, где с пневматическим уханьем собираются и складываются часы и минуты (Mono Chrono Pneumatic Black, 2003).

Спасибо дизайнерскому таланту Патриции Уркиолы, все эти кунстштюки и установки идеально упакованы в три музейных зала. Чего стоит один проход Fast Track для ленивых и нелюбопытных посетителей, который стремительно пропускает их сквозь выставку. К тому же Патриция Уркиола выступила и в качестве художника. Замечательна построенная ею "Машина времени" в виде механической мухи с сидением и приборной доской. Или завершающая выставку видеоинсталляция, в которой между спроецированными на полу норками бегает мультипликационный кролик с красными глазами. Его можно даже поймать, если в норку вовремя поставить ногу. Инсталляция называется "Hurry up, Hurry Up!" и явно напоминает об "Алисе в Стране чудес", где, как мы помним, за пренебрежение временем герои были наказаны не так уж сурово — всего лишь безумным чаепитием.

"Hurry up, Hurry Up!" — одна из немногих мультимедийных работ на этой выставке. Гораздо чаще — и это самое симпатичное — художники обыгрывают детали, элементы и принципы классических часовых механизмов. Шведский дизайнер Эске Рекс построил громоздкую конструкцию ("Рисующая машина", 2011) на принципе маятника и пантографа. Два каменных маятника, соединенных с пишущим узлом, вырисовывают в зависимости от амплитуды движения сложные узоры, которые по мере изготовления выставляются рядом в качестве продукции рисовальной машины. В этом есть и простота решения, и изящество механики, выполненной в духе оживших чертежей из кодексов Леонардо, и возможность вмешаться в ее работу. Зрители подолгу задерживались здесь, проверяя, как маятник транслирует их движения на бумагу.

Это, вероятно, одна из лучших работ выставки. А одна из худших принадлежит самому титулованному участнику Дэмиену Хирсту, который разместил на живописном холсте настоящие циферблаты Panerai. Кстати, это была единственная работа, перед которой стоял охранник, отгонявший фотографов. То ли художник считал, что он сделал удивительную работу, которую немедленно начнут копировать на всех континентах, то ли, хочется верить, был уверен в обратном. Я ее, конечно, все равно сфотографировал. Пусть Дэмиену Хирсту будет стыдно.