О ходе реализации трехсторонних проектов России, КНДР и Южной Кореи корреспонденту “Ъ” АЛЕКСАНДРУ ГАБУЕВУ рассказал курирующий это направление в МИД РФ посол по особым поручениям АЛЕКСАНДР ТИМОНИН.
— Почему Россия вдруг так загорелась сейчас идеей трехсторонних проектов на Корейском полуострове?
— Россия занялась реализацией этих проектов вовсе не вдруг, как это порой представляют СМИ. Идея трехстороннего экономического сотрудничества с двумя корейскими государствами возникла еще в начале 90-х годов — вскоре после установления дипломатических отношений РФ с Южной Кореей. Однако тогда этим планам не суждено было сбыться в силу целого ряда причин, связанных с обстановкой на Корейском полуострове, а также неготовностью Москвы, Сеула и Пхеньяна к реализации столь масштабных совместных проектов. Но с начала 2000-х годов появились более благоприятные предпосылки для налаживания взаимодействия. Ключевую роль сыграли состоявшиеся в июле 2000 года и феврале 2001 года визиты в КНДР и Южную Корею Владимира Путина, обозначившие коренной поворот в российской политике на Корейском полуострове, способствовавшие восстановлению добрососедских отношений с Пхеньяном и углублению связей с Сеулом. И эта линия получила дальнейшее развитие в ходе происходивших в течение минувшего десятилетия регулярных контактов высших руководителей РФ с лидерами двух корейских государств.
— Тем не менее складывается упорное впечатление, что всерьез заниматься трехсторонними проектами Москва начала совсем недавно.
— Это тоже не совсем так. Предложенная нами концепция трехстороннего экономического сотрудничества уже давно является неотъемлемой частью комплексного подхода России к корейским делам. Просто сейчас для реализации этих проектов созрели экономические и внешнеполитические условия. Необходимость совместных усилий на этом направлении стала для нас особенно очевидной в условиях затянувшейся с 2008 года паузы в шестисторонних переговорах по урегулированию ядерной проблемы и усилившейся в 2010 году напряженности в отношениях между Севером и Югом. Одним из путей для выхода из тупика как раз могут стать трехсторонние проекты. И этот подход разделяют наши партнеры. Неслучайно в практическом ключе трехсторонние экономические проекты начали более предметно обсуждаться в ходе контактов Дмитрия Медведева с лидерами КНДР и Южной Кореи в 2011 году. Достигнутые договоренности официально подтвердили заинтересованность Пхеньяна и Сеула в новом формате взаимодействия.
— Я правильно вас понимаю, что для России эти проекты имеют не только экономическое, но и политическое значение?
— Разумеется, в трехсторонних проектах есть и экономическая, и внешнеполитическая составляющие. Они ведут к укреплению сотрудничества России с КНДР и Республикой Корея и отвечают важным экономическим интересам всех трех стран. В то же время их реализация, безусловно, нацелена на нормализацию межкорейских отношений. Мы надеемся, что проекты будут способствовать созданию атмосферы доверия между Севером и Югом Кореи, восстановлению прерванных в последние годы межкорейских контактов, обеспечению энергобезопасности Республики Корея, а также открытию перед КНДР более широких перспектив подключения к международным хозяйственным связям.
— О каких трехсторонних проектах идет речь в настоящее время?
— В настоящее время усилия России, КНДР и Республики Корея сосредоточены на трех проектах — строительстве газопровода из России в Южную Корею через территорию КНДР, соединению транскорейских железных дорог с Транссибом и сооружению линии электропередачи через территорию КНДР с целью поставки российской электроэнергии в Южную Корею. В соответствии с поручением президента РФ проработкой всех практических вопросов с Пхеньяном и Сеулом на этих направлениях занимаются ОАО «Газпром», ОАО РЖД, ОАО «Интер РАО ЕЭС» в тесном взаимодействии с МИДом, Минэнерго, Минэкономразвития, Минтрансом и рядом других российских ведомств и коммерческих структур.
— Как развивается газовый проект?
— Прежде всего необходимо отметить, что строительство газопровода из России в Республику Корея — это уже давно вынашиваемый проект. В различных модификациях он начал прорабатываться вскоре после установления дипотношений между Москвой и Сеулом. Неудивительно, что с самого начала инициатива в организации поставок нефти и газа из России на юг Корейского полуострова принадлежала представителям Южной Кореи, чья экономика почти на 70% зависит от импортных энергоносителей. На протяжении минувших 20 лет рассматривались различные варианты поставки российских углеводородов через КНДР. В частности, в 90-е годы выдвигались идеи строительства нефтепровода из Якутии и газопровода с Ковыктинского месторождения в Иркутской области. По разным причинам этим проектам не суждено было сбыться.
Более конкретные очертания проект строительства транскорейского газопровода начал приобретать лишь после подписания в октябре 2006 года российско-южнокорейского межправительственного соглашения «О сотрудничестве в области газовой промышленности» и в сентябре 2008 года — меморандума о взаимопонимании по поставкам природного газа из России в Южную Корею между «Газпромом» и Kogas. Несмотря на очевидную привлекательность этого проекта для Сеула и Пхеньяна, потребовалось довольно длительное время, чтобы руководители КНДР и Южной Кореи пришли к решению о целесообразности начала его практической реализации. Важный импульс развертыванию работы над газовым проектом придали переговоры президента Медведева с главой КНДР Ким Чен Иром в Улан-Удэ 24 августа и с президентом Южной Кореи Ли Мён Баком в Санкт-Петербурге 2 ноября, на которых оба корейских лидера объявили об участии своих стран в крупномасштабном газовом проекте.
— Когда эксперты слышат об этом проекте, сразу возникает вопрос: а где гарантии, что КНДР не будет использовать трубу как политическое оружие для давления на Сеул?
— Действительно, периодически высказываются опасения, что Пхеньян может попытаться использовать участие в газовом проекте в каких-то «неблаговидных целях». По этому поводу хотел бы сказать следующее. Российская сторона приняла решение о строительстве этого газопровода после тщательного анализа всех факторов, связанных как с нынешним состоянием отношений России с Южной Кореей и КНДР, так и со сложной военно-политической ситуацией на Корейском полуострове и вокруг него. Мы исходим из того, что заинтересованность Пхеньяна и Сеула в конечных результатах этого проекта станет своего рода гарантией его успешной реализации. Важно также иметь в виду, что соответствующие российско-северокорейские и российско-южнокорейские договоренности будут включать обязательства участников проекта по созданию максимально благоприятных условий для бесперебойного функционирования газопровода.
— Как идут в настоящее время переговоры с Пхеньяном и Сеулом по строительству газопровода и в каком формате?
— Начало официальным контактам «Газпрома» с корейскими партнерами было положено на состоявшихся в Москве 15 сентября этого года раздельными встречами председателя правления «Газпрома» Алексея Миллера с министром нефтяной промышленности КНДР Ким Хи Ёном и президентом Kogas Чу Ган Су. В ходе беседы с северокорейскими партнерами были обсуждены вопросы практической организации трубопроводной поставки природного газа из России на Корейский полуостров, достигнута договоренность о создании совместной рабочей группы для реализации проекта, а также подписан меморандум о взаимопонимании между «Газпромом» и Министерством нефтяной промышленности КНДР. Учитывая, что между РФ и КНДР пока нет соглашения о сотрудничестве в газовой сфере, российская сторона считает необходимым заключить соответствующее межправительственное соглашение, которое создаст правовую основу для реализации проекта. Этот документ можно было бы подготовить после достижения коммерческих договоренностей «Газпрома» с Kogas весной 2012 года.
— Уже есть полная уверенность, что контракт удастся подписать весной 2012 года?
— Основные направления и график дальнейшей работы с южнокорейской стороной определены «дорожной картой» реализации проекта поставок природного газа из России в Южную Корею, подписанной 15 сентября в ходе переговоров руководителей «Газпрома» и Kogas. В соответствии с этим документом в ближайшее время начнутся российско-южнокорейские коммерческие переговоры, на которых должны быть согласованы объемы поставок газа, сроки, формула цены, а также точка передачи продукции южнокорейской стороне. Итогом переговоров должно стать подписание ориентировочно к весне 2012 года контракта купли-продажи, что позволит начать работы по проектированию и строительству газопровода. Только в этом случае поставки газа в Южную Корею могут начаться в 2017 году. Предположительно, объем поставок может составить 10–12 млрд кубометров в год.
— Кто возьмет на себя расходы по строительству трубы на территории КНДР?
— «Газпром» намерен решать все вопросы сооружения газопровода на территории КНДР только с Пхеньяном. Предполагается, что «Газпром» возьмет на себя все финансовые расходы по строительству северокорейского участка газопровода длиной около 700 км. Российская компания располагает необходимыми техническими ресурсами для прокладки трубы. Возможно привлечение северокорейской рабочей силы в ходе строительства и последующей эксплуатации газопровода после соответствующего обучения. До конца этого года состоится первое заседание российско-северокорейской рабочей группы, на котором планируется детально обсудить вопросы реализации проекта.
— «Газпром» и дальше планирует обсуждать проект с представителями КНДР и Южной Кореи по отдельности? Или есть вопросы, которые будут обсуждаться совместно?
— Вопрос, который требует скоординированных усилий всех трех сторон,— это определение взаимоприемлемых для Пхеньяна и Сеула координат точки передачи газа в районе 4-километровой демилитаризованной зоны (ДМЗ), являющейся фактической границей между КНДР и Южной Кореей. По мнению российской стороны, разделяемому нашими корейскими партнерами, вопросы, связанные с прохождением газопровода через ДМЗ, на определенном этапе неизбежно потребуют трехсторонних, а возможно, и прямых межкорейских консультаций. Мы рассчитываем на то, что Пхеньян и Сеул уже в ближайшее время выработают свои позиции по этому вопросу и затем с участием «Газпрома» будет достигнута договоренность о порядке совместной работы на этом участке газопровода.
— В каком состоянии находится железнодорожный проект?
— Из всех трех проектов железнодорожный является наиболее продвинутым и проработанным. Начало ему было положено договоренностями первого межкорейского саммита в Пхеньяне в июне 2000 года, предусматривавшими создание железнодорожного транспортного коридора протяженностью более 10 тыс. км, соединяющего Север и Юг Корейского полуострова с Россией и Европой. Межкорейские договоренности были позднее дополнены соглашением между МПС России и Министерством железных дорог КНДР об использовании будущей железной дороги по ее восточному маршруту с выходом на сеть российских железных дорог через пограничный переход Туманган (КНДР)—Хасан (Россия). Первым и пилотным этапом этого проекта стала реализация российско-северокорейских договоренностей о реконструкции объектов железнодорожной инфраструктуры на 54-километровом участке от станции Туманган до порта Раджин (КНДР) и строительстве транзитного терминала в этом порту. В апреле 2008 года ОАО «Торговый дом РЖД» и администрация порта Раджин учредили совместное предприятие «Расонконтранс» (российская доля — 70%), которое в 2010 году приступило к полномасштабным работам по реконструкции северокорейской железной дороги.
— Эта работа завершена?
— В настоящее время завершаются работы по замене верхнего строения пути на участке Туманган—Раджин, в ходе которых ведется укладка совмещенной колеи (1520 мм и 1435 мм), что позволит осуществлять транзитные перевозки на этом направлении без перестановки колесных пар в российских вагонах. Весьма символичным стало проведение 13 октября этого года демонстрационного прогона от Тумангана до Раджина грузового контейнерного состава. Свидетелями этого знаменательного события, приуроченного к 63-й годовщине установления дипотношений между РФ и КНДР, стали представители ОАО РЖД, посольства России в КНДР, Министерства железных дорог КНДР, Министерства внешней торговли КНДР, многочисленные российские и иностранные журналисты. В продолжение этой работы к 2012 году планируется завершить строительство грузового терминала в порту Раджин и начать коммерческую эксплуатацию этих объектов для организации транзитных перевозок грузов через этот порт.
— Но это пока только реконструкция участка железнодорожной сети КНДР. Реальна ли перспектива создания Транскорейской магистрали?
— Успешную реконструкцию участка северокорейской железной дороги Туманган—Раджин мы рассматриваем как начальный этап работ по соединению железнодорожных путей КНДР и Южной Кореи. Несмотря на отсутствие прямого железнодорожного сообщения с югом, российская сторона (прежде всего ОАО РЖД) поддерживает постоянные контакты с южнокорейскими транспортными ведомствами и компаниями, проявляющими интерес к созданию прямого железнодорожного коридора из Кореи в Европу с использованием Транссиба. Следует признать, что за минувшее десятилетие Сеулом проведена большая работа по подготовке южнокорейских железных дорог к соединению с северокорейскими магистралями. Надеемся, что в ближайшие годы ситуация на Корейском полуострове изменится к лучшему, произойдет нормализация межкорейских отношений, что позволит южнокорейскому бизнесу активно подключиться к модернизации участка северокорейской железной дороги от Раджина до границы с Южной Кореей и тем самым ускорить создание Транскорейской магистрали.
— Как обстоят дела с электроэнергетическим проектом?
— Электроэнергетический проект неразрывно связан с газовым и железнодорожным проектами, хотя его проработка еще не так глубока, как у остальных проектов. Очевидно, что сооружение линии электропередачи через территорию КНДР в Южную Корею крайне необходимо для энергоемких железнодорожного и газового проектов. Именно поэтому КНДР и Южная Корея проявляют интерес к его реализации. Разумеется, в перспективе многое будет зависеть от позиции Сеула, который должен стать конечным потребителем российской электроэнергии. В этой связи определенный оптимизм вызывают у нас результаты состоявшегося 25 октября в Сеуле XI заседания российско-южнокорейского комитета по сотрудничеству в области энергетики и природных ресурсов, на котором этот проект обсуждался в практическом ключе.